Тишина в зале подсказала Вейдену, что его поняли.
— Я вижу, что здесь собрались представители различных конфессий, — Нарушил молчание Мунилана. — Нужно верить.
— В кого и во что? — живо отреагировала неугомонная Гленда Саймондс.
— Каждого согревает свой луч, но источник один — Солнце. Назовите это Истиной или Добром — все едино.
— Люблю я эти душеспасительные беседы! — Гленда вызывающе улыбнулась. Разлившийся по щекам румянец скрыл мелкую россыпь веснушек. — Вы все знаете о нас, мистер Мунилана, не так ли? И все можете. Тогда скажите, почему чудесное — действительно чудесное! — излечение Туссена Фосиёна оказалось незавершенным? Каков дальнейший прогноз? Ремиссия только набирает силу или возможен рецидив?
— Он совершил много дурных дел в прошлом и настоящем и его эволюция не закончена.
— И это все, что вы хотели сказать?
— Все.
— Благородное умолчание! — напомнил Вейден. — А сейчас ленч, леди и джентльмены. Столы накрыты в парке, справа от выхода «В». Ровно в три часа мы продолжим дискуссию.
После ленча, который порадовал барбекю из барашка и сэндвичами с ломтиками подкопченного тунца, заседание возобновилось. Многие пришли в зал с недопитыми кружками кофе и банками пива.
— Согласно повестке дня, вторая половина наших бдений должна открыться сообщением миссис Кинг, — объявил профессор. — Однако долг вежливости вынуждает меня просить нашу гостью из Мексики выступить первой. Суть в том, что доктор Монтекусома Альба взяла на себя труд провести параллельный анализ токсинов, выделенных из тканей и кровяной плазмы пациента, страдающего синдромом зомби. Вы окажете нам такую честь, доктор?
— Я бы предпочла сперва выслушать доклад миссис Кинг, — привстала Долорес. — Первая часть произвела на меня неизгладимое впечатление, хотя и была несколько подпорчена перебором по части мистики. На мой взгляд. Надеюсь, физиология многое расставит по своим местам. Не будем нарушать логическую последовательность.
Ее наградили аплодисментами. Не столько за бескомпромиссную прямоту реплики, сколько за внешность: уж больно хороша была эта пылкая полукровка, словно выточенная из обсидиана, вобравшего в себя жар раскаленных недр.
Ван Вейден, ценитель всего прекрасного и прирожденный дамский угодник, тут же спасовал и, обласкав великолепные формы глазами, проворковал:
— Конечно, доктор Монтексуома Альба, конечно, вы совершенно правы. Пусть сначала выступит наша замечательная помощница Беатрис Кинг. Благодарю за конструктивное замечание.
— Браво, Альба! — насмешливо выкрикнула Саймондс. — Долой мистику! Сон разума порождает чудовищ.
Беатрис Кинг взошла на кафедру, ощущая веселое настроение аудитории. Пока развешивали демонстрационную графику — профессор придерживался старомодной традиции, чураясь не только дисплея, но и самого примитивного эпидиоскопа, — она успела собраться с мыслями. Альба права: физиология должна внести свою лепту.
— Я буду по возможности краткой, коллеги, — Начала она, вооружившись указкой. — Здесь представлены биофизические характеристики, полученные при исследовании печени и ее кровотока. Наблюдения велись в течение всего периода пребывания пациента в коматозоподобном состоянии. Обращает на себя внимание четкая периодичность протекания: в среднем тридцать-сорок секунд. Амплитуда колебаний достаточно существенная, но не это главное. Упорядоченность процесса напоминает работу стабильного генератора. Выяснилось, что такие периодические изменения претерпевают не только скорость кровотока и кровенаполнение печени. Практически все ее характеристики, которые удалось зарегистрировать в динамике, оказались вовлечены в этот загадочный ритм. Ведь периодичность дыхательных движений и сердечные сокращения в десятки раз выше. У человека в нормальном состоянии, я хотела сказать. Известно, что печень, играя центральную роль в регуляции кровотока брюшной полости, помимо множества важнейших физиологических функций, выполняет еще одну. Сосудистая система печени является дополнительным, помимо сердца, насосом, перекачивающим кровь от основных органов брюшной полости в общее венозное русло. И это отнюдь не какой-то незначительный вклад в общий объем кровотока. В норме он составляет до сорока процентов, при повышенных нагрузках — до семидесяти, а в экстремальных случаях — до ста. Нам посчастливилось наблюдать именно такой экстремальный случай работы портального[54] сердца. Жизнь в теле пациента поддерживалась почти исключительно за счет портальной системы печени — единственной в организме сосудистой сети, функционирующей под очень низким давлением. По существу это основной вывод, который мне хотелось довести до вашего сведения. Надеюсь, я в какой-то мере оправдала ожидания доктора Монтекусо-ма Альба, и многие вопросы, оставшиеся без надлежащего объяснения, отпадут сами собой. Прочие данные представлены на схемах. Я готова их прокомментировать.