«Какая большая страна, — невольно пронеслось в голове. — Даже подумать смешно о том, что ее судьба будет зависеть от ничтожеств, заседающих в кабинетах, где еще недавно играли в рулетку. Бред!» А ведь еще вчера он верил в это. Неужели одной бессонной ночи и беглого взгляда из автомобиля на ханойские улицы оказалось достаточно для такого переворота? Что заставляет его сегодня думать совершенно иначе, чем вчера? Или просто настал миг кристаллизации, когда все, что он знал и видел, вдруг само собой выстроилось в систему и высветился из тьмы первозданного хаоса один-единственный ответ? Тогда где он? И знает ли его Катру?
Фюмроль нашел на карте китайский остров Хайнань, оккупированный недавно японцами. Это был ключ к Тонкинскому заливу, к Хайфону и дороге на Ханой, к Халонгу и угольным разработкам Хонгая. Не видеть этого мог только слепец. Он прибыл сюда, чтобы отдавать эту землю пядь за пядью, уступая все новым и новым требованиям коварного, сознающего свою силу врага. Чем же тогда он отличается от тех безвольных марионеток, которые вот так же, пядь за пядью, рвали его родину на куски? Катру может умыть руки. Он выходит из игры, не запятнав свое имя позором. И ведь не случайно он завел разговор о де Голле. В самом деле, почему боевой офицер Валери де Фюмроль не сбежал с корабля в первом попавшемся порту, чтобы пробраться в Англию? Почему он покорно готовился таскать каштаны из огня для людей, которые достойны презрения?
Вошел Катру в белом генеральском френче, на котором капелькой крови алела розетка кавалера ордена Почетного легиона. С первых же слов генерал-губернатор дал понять, что намерен держаться официально.
— Пакет при вас? — спросил он, повернув ручку приемника.
— Прошу, мой генерал, — Фюмроль поспешно достал из портфеля голубой конверт с черным грифом особой секретности. Катру распахнул дверцу вделанного в стену сейфа и, не глядя, бросил пакет на стальную полку.
«Господи, как далеко меня занесло!» — подумал Фюмроль, когда из приемника вновь полилась заунывная и влекуще-чужая мелодия. На этот раз хоть слова оказались знакомыми. Детским, чуть хриплым голоском японская певица пела про госпожу луну:
— Сегодня ночь полнолуния, — непроизвольно сказал вслух Фюмроль.
— Что? — не понял Катру, разбирая бумаги на столе.
— Прошу прощения, мой генерал, — досадливо прикусил губу Фюмроль.
— Садитесь, — Катру указал на стул и нажал кнопку на телефонном столике. — Вы в курсе наших проблем?
— Только в самых общих чертах, — честно признался Фюмроль. — У меня не было ни времени, ни возможности подготовиться. К счастью, на пароходе нашелся индо-китайский выпуск «Дальневосточного экономического обозрения», и я мог узнать, чем колония Кохинхина отличается от протекторатов Аннам и Тонкин.
— М-да, не слишком много, — Катру принужденно улыбнулся. — Впрочем, иного я и не ожидал. Люди, которые приезжали к нам в лучшие времена, тоже знали не больше вашего. Я пригласил господина Жаламбе, нашего специалиста по подрывным организациям, чтобы он помог вам поскорее войти в курс дела. Кстати, он же посоветует, где подыскать подходящее жилье. Рекомендую снять особняк. У нас это не дорого.
— Отлично, я не стеснен в средствах, — почувствовав скрытый вопрос, ответил Фюмроль.
— Тогда вам лучше всего подойдет дом напротив тюа[1] Мот-Кот — знаменитой пагоды «На одной колонне». При доме гараж и прелестный садик. Чиновник, который жил там… — генерал на секунду замялся, — одним словом, недавно выехал. А вот и наш Жаламбе! — поднялся он навстречу унылому господину с печальными глазами и необыкновенно крупным носом. — Знакомьтесь: майор де Фюмроль.
Жаламбе вяло пожал протянутую ему руку и тотчас же принялся ковырять во рту бамбуковой зубочисткой.
— Что нового? — осведомился Катру.
— А что у нас может быть нового? — пожал плечами специалист по подрывным организациям. — Ночью хлопнули одного АБ на улице Рыбных шашлыков. Вот и все новости. — Он зевнул и безучастно уставился в окно, к которому приникла очаровательная ярко-зеленая лягушка с оранжевым брюшком и лапками.