Выбрать главу
А те, кто выдержали брань, В своем изодранном мундире Спешат на Дон и на Кубань И начинают бой в Сибири.
И до сих пор они в строю, И потому — надеждам скоро сбыться: Тебя добудем мы в бою, Первопрестольная столица!

ИЗ ФРАНСУА ВИЙОНА

СКАЗАНИЕ О ДИОМЕДЕ[352]

В царствованье Александра Диомед, морской бродяга, Был, закованный в железа, Стражей приведен к царю, Как разбойник, уличенный В грабежах морских, в пиратстве, Чтоб обрек его позорной Смерти высший судия.
«Почему, — спросил владыка, — Ты, несчастный, стал пиратом?» Диомед: «А почему ты Называешь так меня? Потому лишь, что кораблик Мой и мал и ненадежен, Но будь силен я — и мог бы Стать царем, царем, как ты!
От меня чего ты хочешь? Не с судьбой же мне бороться! В ней — простейшая отгадка Поведенья моего! Облегчи пирату участь, Знай, при бедности огромной И порядочность большою Никогда не может быть!»
Царь слова его обдумал И ответил Диомеду: «Хорошо! Твое злосчастье Я на счастье изменю!» Так и было. Император Сделал честным человеком Диомеда, и Валерий Выдает рассказ за быль.
Если б Бог меня сподобил Тоже встретить милосердье И добиться места в жизни, То, коль я впаду во зло, — Сам себя я осудил бы, Предал сам себя сожженью: Лишь нужда толкает в пропасть, Гонит волка из трущоб.

ВОСПОМИНАНИЕ О СОТОВАРИЩАХ[353]

Где теперь веселые гуляки Моих светлых юношеских дней, — Певуны, врали и забияки С болтовней веселою своей? Умерли одни, и жертвой тленья Каждый ныне спит в своем гробу. Да найдут в раю успокоенье, — Предоставим Богу их судьбу.
Некоторые господами стали, Барами. Другим жилье — вертеп, И они до нищенства упали, И в витринах только видят хлеб. Есть что келий предпочли уюты И, живя в тиши монастырей, Хорошо одеты и обуты… Такова судьба моих друзей.
Да поможет Бог большим сеньорам Не грешить, чтобы святыми стать: Всё иное было б только вздором, — Нечего в судьбе их исправлять. Нам же бедным, без куска и крова, Пусть Господь терпения подаст: Мы давно живем в нужде суровой, А них стол ломится от яств.
Есть у них жаркие те и эти, Бочки рыб, садки отборных рыб, Яйца есть в глазунье и омлете, — Всё, чего лишь пожелать могли б. В их трудах помощник им не нужен, Покоряясь сладостной судьбе, Каждый сам съест окорок за ужин, Наливает каждый сам себе.

ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА

Настоящее издание представляет собой наиболее серьезную попытку собрать воедино не только всё значительное, что сохранилось из поэтического наследия Арсения Несмелова, но и лучшую часть его прозы. Подобного рода издание уже предпринималось Е.В. Витковским и А.В. Ревоненко в 1990 году: тогда в издательстве «Московский рабочий» увидела свет книга «Без Москвы, без России» — на пространстве в 464 страницы удалось разместить полный текст всех прижизненных поэтических сборников Несмелова (лишь первый был дан в сокращении), поэм, изданных при жизни автора отдельными книгами, почти сто стихотворений, не входивших в прижизненные сборники, а также еще три поэмы и десять рассказов. На тот момент издание было не только почти исчерпывающим, но и вполне достаточным для читающей аудитории; при тираже в 50 000 экземпляров, почти мгновенно разошедшемся, книга давала хорошее представление о масштабе дарования этого «забытого классика» литературы русского зарубежья. В том же году, лишь на несколько месяцев позже, в США (Орэндж, изд. «Антиквариат») Э. Штейн предпринял издание первого тома собрания сочинений Несмелова под заголовком «Без России», где фототипическим способом воспроизвел все прижизненные поэтические книги Митропольского-Несмелова-Дозорова — от поэтической части книги «Военные странички» (М., 1915) до сборника «Белая флотилия» (Харбин, 1942). К положительным качествам этого издания можно отнести полноту подобранного материала (в этот том вошел даже неудобочитаемый сборник «Только такие!», написанный «Н. Дозоровым» для прикладных нужд Всероссийской Фашистской Партии К. Родзаевского, чьим предисловием сборник был снабжен), к отрицательным — воспроизведение не только текста, но и всех опечаток первоизданий; кроме того, сборник «Кровавый отблеск» был воспроизведен по дефектному экземпляру — отсутствовала последняя страница со стихотворением «Восемнадцатому году». Научного аппарата издание было почти лишено. Второй том не только не вышел в свет, но и никогда не подготавливался. Между тем на сегодняшний день известно заметно больше «невошедшего» в прижизненные сборники, чем «вошедшего». Кроме того, единственная посмертная книга прозы Несмелова (Орэндж, 1987) включала только шесть рассказов, «Без Москвы, без России» разместила на своих страницах только десять рассказов (притом пять из них в этих изданиях пересекались) — а на сегодняшний день их разыскано уже более сотни. Наконец, на сегодняшний день полностью отыскана та часть несмеловского наследия, которая в сборнике «Без Москвы, без России» печаталась в записях, сделанных по памяти читателей. В настоящем издании все тексты взяты либо из первопубликаций, либо из автографов, либо из иных — не менее надежных источников. Критический отбор стихотворений проводился в самой малой степени, поэтому в разделе «Невошедшего» читатель найдет много стихотворений, написанных на заказ: к Новому году, к Пасхе и т. д., — однако стремление достигнуть реальной полноты издания перевесило соблазн выбросить из книги два-три десятка этих откровенно слабых вещей.

За помощь, оказанную в процессе подготовки издания, продлившемся более 37 лет, составители приносят благодарность Ольге Бакич, Петру Балакшину, Михаилу Бибинову (Рокотову), Елене Васильевой (Юрке), Диао Шаохуа, Борису Дьяченко, Ерасту Индриксону, Владимиру Кокшарову, Ольге Кольцовой, Вадиму Крейду, Виктору Кудрявцеву, Надежде Мальцевой, Георгию Мелихову, Вячеславу Нечаеву, Иннокентию Пасынкову, Валерию Перелешину, Патриции Полански, Григорию Расторгуеву, Анатолию Ревоненко, Роману Сефу, Вячеславу Сечкареву, Льву Турчинскому, Лидии Хаиндровой, Яну-Паулу Хинрихсу, Амиру Хисамутдинову, Алексею Чернышеву, Николаю Щеголеву.

вернуться

352

Сказание о Диомеде. Соответствует строфам XVII–XXI «Большого завещания».

вернуться

353

Воспоминание о сотоварищах. Соответствует строфам XXIX–XXXII «Большого завещания».