Валька. Увлекаетесь американизмом вашим. Степан по ночам английские глаголы спрягает. Эй гэф э бук, ши гэз э бук. В Америку собирается ехать.
Максимка. Американизация — это надо понимать. Если мы воспримем американизм и вложим в него коммунистическое принципиальное содержание, то…
Валька. То?
Максимка. Да что с тобой говорить! Ты же медичка! Получила? До свиданья! Наши пошли купаться.
Валька. Проваливай!
Максимка (идет к реке, возвращается). Валь!
Валька. Ну?
Максимка. Ты знаешь, я тебе хотел что-то сказать.
Валька. Скажи.
Максимка (сел). Видишь ли, Валя, есть такие жеребята-сосунки. Ты на них похожа.
Валька. Спасибо за сравнение.
Максимка. Я очень серьезно говорю, Валя. Потом сосунки-жеребята становятся стригунками. Ты на них похожа.
Валька. А потом становятся жеребцами. Ты на них похож.
Максимка. Ну как ты не понимаешь? Я же хочу сказать тебе образно.
Валька. «Образно»!.. Лошадиные у тебя образы.
Максимка. Валя, я каждый день наблюдаю тебя.
Валька. Вот оно что!
Максимка. Каждый день наблюдаю, и ты худеешь. Ты к нам приехала, как мак, а стала, как подсолнух.
Валька. Знаешь что, Максим?
Максимка. Что?
Валька. Поди окунись с головой.
Максимка. Но я от чистого…
Валька (встала). Окунись, Максим. На тебя фордизм действует очень неожиданно. Окунись и чихни. Пройдет. (Уходит.)
Максимка. Ну разве с такой вот проклятой физиономией можно вести нежные разговоры! Стихи, что ли, почитать какие-нибудь? (Уходит, напевая юмористически.)
Костромичи ведут Тюшу.
Михалка. Фамилия-то у него тихая — Тюша.
Суматохинов. Такие абрикосы весь народ и мутят. Который бы не того… а поддается.
Михалка. К директору его представить в полном виде.
Суматохинов. Мы с ним без директора управимся, своим судом… Ишь, сукин сын, собачье мясо! Четыре дня за ним слежу. Где может быть Тюша? Нету Тюши. А он, как милорд, ванны принимает, свежим воздухом наслаждается. (Тюше). Стой перед нами! Держи ответ перед артелью.
Тюша. Братцы, только не бейте!.. Все отдам, только не бейте!
Михалка. Ай боязно?
Артамон. На артель класть пятно не боязно?
Кухарка (подбегает). Глядите на них… измыватели!
Лаптев (Тюше). Вона твоя Миликтриса[11] прискакала… (Кухарке). Сладенькими кусочками потчуешь его?
Кухарка. Да за что же его? Он же еще молоденький, розовый. Не привыкши он…
Михалка. Мы из него красного сделаем.
Суматохинов. Эх ты, Тюша, глупый ты парень!
Михалка. Мы те расцеремоним, как индейского петуха! Да что с ним прохлаждаться! В барак волоки его!
Тюша. Братцы!.. (Бросается на колени.) Родименькие, землячки, не ведите в барак!.. Артамон… Миленькие!..
Михалка. Ишь ты — «миленькие»! Москва слезам не верит. Вставай, стерва! (Кухарке). Гони отседова к чертовой матери! А то и тебе попадет.
Кухарка (идет). Измыватели! Измыватели!.. (Уходит.).
Входит Зотов.
Зотов. Поймали.
Артамон. Испекся, как блин.
Зотов. Вы как… не бить ли его?
Михалка. Целовать будем… В святой угол поставим!
Зотов. Михалка, отсунься… Замажь рот!
Михалка. А ты что, присяжный защитник будешь?
Зотов. Не гавчь… Битья не допущу!.. Тьма окаянная!
Суматохинов. Оно и верно. К чему бить? За что? Авось и ты, Михалка…
Артамон (Зотову). Ты, Анисим, против артели не моги. Его нам на руки отец сдал.
Михалка. Да какого… тут антимонии разводить! Волоки в барак!
Зотов. Я не допущу!
Артамон. А я те… вот! (Толкает Зотова). Анисим, до греха не доводи.
11
Миликтриса — Милитриса Кирбитьевна, сказочный персонаж. Это имя употребляется образно, как отрицательная характеристика женщины.