Рейли. Очень жаль. (Сопровождающим.) Учитесь, господа офицеры. Большой характер! (Идет, от порога). И умрешь за свою идею!
Иволгин. Чего же ты кричишь! Боишься? Всю жизнь будешь бояться.
Рейли (сопровождающим). Потом выбросьте его в Яузу.
Один из сопровождающих. Богу не молишься?
Иволгин. Нет. Молитесь сами.
Выстрел. Темнота.
Большая гостиная в морозовском особняке в Трехсвятительском переулке. У одной из внутренних дверей стоят двое донельзя вооруженных часовых. На одном из столов устроен узел связи. За окном — шум мятежной толпы. Спиридонова, Попов, телефонист.
Спиридонова (диктуя Попову). «Всем, всем, всем…»
Звонок.
(Задумывается.) «Всем, всем, всем».
Попов (нервозен, груб). Мария Александровна, скажите что-нибудь еще — телеграф на Мясницкой[79] в наших руках. Там ждут.
Спиридонова. Пишите с новой строчки: «Мы…».
Попов. Что — мы? Кто — мы?! Скажите, наконец, как мы называемся.
Спиридонова. Я не сплю вторые сутки. Вы ничего не понимаете, Попов. Левые вместе с Троцким и Бухариным струсили, виляют.
Попов. Но Локкарт не виляет. Вам сказано: берите власть. Пишите прямо: «Нас поддерживает вся Европа и вся Америка».
Спиридонова. Тише!.. Вы недалекий человек. Народ таких вещей не должен знать. Я начинаю думать…
Телефонист. Товарищи начальники, с телеграфа требуют воззвания к народу.
Попов. Скажи: готовится. Мария Александровна, я не железный человек, не треплите мне нервы. Говорите, что может быть?
Спиридонова. Может быть то, что нас с вами уничтожат, к власти придет буржуазия и хозяевами будут англичане и американцы.
Попов. Об этом надо было думать еще на кладбище, когда вы говорили с мистером Рейли. За каким же чертом вы ухлопали Мирбаха? Кто мы такие? Слепые и бездарные авантюристы? Пешки в руках агентов мировой буржуазии! Барахло.
Телефонист. Господа начальники, позвольте доложить, дело не шуточное.
Попов. Докладывай без комментариев.
Телефонист. Сейчас звонил Александрович. Первый пункт — фракция левых эсеров на съезде Советов арестована. Второй пункт — Дзержинский отдал приказ арестовать самого Александровича. Третий пункт — ликвидацию мятежа Ленин взял в свои руки. Вот какая повестка дня.
Попов. Не комментировать! Я снесу пол-Кремля, пол-Большого театра, пол-Лубянки.
Спиридонова. Не впадайте в истерику.
Попов (невменяемо). Где наш ЦК, где Камков, где лидеры, что думают! (Убегает в дверь, охраняемую часовыми.)
Спиридонова (телефонисту). Вы не ошиблись? Это точно — сам Ленин?
Телефонист. Тут ошибаться страшно.
Спиридонова. Если вы хоть слово пророните… поняли?
Телефонист. Ох, все мимо смерти ходим.
Входит Шебурский.
Шебурский. Мадам, не найдется ли у вас папиросы?
Спиридонова. С кем вы разговариваете?
Шебурский. Прошу прощения. Я был под пулями, мадам, а пули не настраивают на хороший тон. Да, черт возьми, у меня дурное настроение. Вместо руководства штабом гнать каких-то скотов в бой. Я начальник штаба, я не агитатор, но те болваны, с которыми мы захватили телеграф, не понимают, зачем это делают.
Спиридонова. Если вы прошли до Мясницких ворот, то там два шага до Лубянки.
Шебурский. Мы взяли телеграф, пользуясь внезапностью. Сейчас нужен отряд, который будет стойко драться. Ценой любых жертв, любой кровью надо продвигаться к центру.
Спиридонова. Боевое ядро здесь, с нами. Идите и действуйте!
Шебурский. Как мне не нравится ваша манера воевать, мадам! Табор. Базар. Сухаревка!.. (Уходит.)
Спиридонова (пишет). «Всем, всем, всем…». (Телефонисту.) Закройте окно. Невыносимо орут.
Вбегает Попов.
Попов. Что они делают? Что они делают? Сидят и формируют всероссийское правительство!
Спиридонова. А почему вас это удивляет?
Попов. Мария Александровна, поймите, мы с вами располагаем территорией от Покровки до Мясницких ворот.