Адъютант. Слушаюсь.
Фрунзе. Там меня ждут. Кто?
Адъютант. Комбриг Дронов.
Фрунзе. А почему товарища Дронова красноармейцы прозвали свистуном? Разве он свистит?
Адъютант (подавляя смех). Может быть, в лирическом настроении и посвистывает, не знаю, но я могу узнать происхождение такого прозвища.
Фрунзе. Что же тут узнавать? Свистун — значит, свистун. И очень нехорошо, если подчиненные своего начальника считают пустозвоном. Народ меток на кличку. Как я могу разговаривать с командиром, когда меня преследует мысль, что он свистун. Мне часто рекомендуют командиров по каким-то косвенным признакам. Хороший коммунист. Благодарю. Но воевать не умеет. А в наше время в армии хороший коммунист тот, кто хорошо умеет воевать. Пусть мне доложат, кого победил товарищ Дронов, какие операции были его мыслью, чем замечателен этот начальник. Кто еще ждет?
Адъютант. Чапаев… Но я не могу понять, кто он такой, откуда.
Фрунзе. Чапаев? Точно?
Адъютант. Да.
Фрунзе. И вы не знаете Чапаева?
Адъютант. Я ничего не слыхал о нем.
Фрунзе. А молва… даже песни… вы не слыхали? (Улыбается.) Мне это очень неотрадно. Я буду требовать от моих помощников пристального изучения людей. Я вообще думаю, что только на войне и узнают людей. Война — беда. В беде все проверяется, все познается. Позовите товарища Чапаева.
Адъютант выходит. Входит Чапаев.
Чапаев (представляется по-военному)[112]. Чапаев… Командир…
Фрунзе. Здравствуйте, товарищ Чапаев, садитесь. Почему я не нашел вас на восточном фронте?
Чапаев. Я был в Москве.
Фрунзе. Лечились?
Чапаев. Нет, я здоровый человек.
Фрунзе. У вас вид сумрачный… Чем вы недовольны? (Мягко и настойчиво.) Прошу говорить со мной прямо. Что у вас случилось?
Чапаев. Случился личный кавардак. Вынимают меня прямо из боя, из моих полков и гонят получать образование. Ты, говорят, мужик, необразованно воюешь.
Фрунзе. Образование иметь не дурно, но есть еще талант… В какую школу вас откомандировали?
Чапаев. В академию.
Фрунзе. Что?!
Чапаев. Я прямо из академии и прибыл к вам.
Фрунзе. Какая дичь! В такое время учить Чапаевых! Сидеть за партами, когда Колчак ведет свои армии на Москву, когда Юденич[113] с Пулковских высот обозревает Петроград. Мы потеряли Украину, мы без угля, без нефти, мы в кольце… Кто вас послал учиться?
Чапаев. Я не знаю.
Фрунзе. Неистребимые и незримые мерзавцы.
Чапаев. Как же я мог постигать науки, ведь тут остались мои полки. Я был как в петле.
Фрунзе. И они всерьез учили вас по академической программе?
Чапаев. Беда… Конечно, я не скрою, характер у меня пылкий, неподходящий. С одним старичишкой я там на ножах был.
Фрунзе. Почему же на ножах?
Чапаев. Но и старичишка тоже вредный, замысловатый. Я замечал его насмешку и держал себя в струне. Однажды все-таки он меня допек. Зовет к немой карте и с ехидством спрашивает: знаешь ли ты, Чапаев, реку Рейн? Я все ж таки четыре года воевал на германском фронте, георгиевские кресты получал, награды, отличия. И такое меня зло взяло, что я, наверно, побелел. А ты, я ему говорю, речку Солянку знаешь? Старик фыркает — что за Солянка, не знаю никакой Солянки. Ты, говорю, не знаешь, а я воевал на Солянке и завоевал ее. Там меня поранили.
Фрунзе (смеется). Солянка… Рейн… Вы, наверно, в сердцах не подумали, что в ответе был глубокий смысл. Нам сейчас Солянка важнее Рейна. И что же старичок?
Чапаев. Обиделся. Ушел. А то я со зла хотел ему сам показать маршрут Александра Македонского.
Фрунзе. Вот это было бы блестяще. Вы знаете военную историю?
Чапаев. Какое там! Я ведь грамоте научился без году неделя. В доме у одного учителя стояли, и тот мне подвалил штук десять книг. Все эти сочинения я и прочитал, над картами сидел, про те войны мечтал, честное слово. Удивительно эти военные истории врезаются в память.
Фрунзе. О Наполеоне читали?
Чапаев. Интересовался.
Фрунзе. По нынешним временам это довольно изрядная подготовка.
112
Часто в таких случаях козыряют. Надо знать, что отдание чести тогда было отменено, ибо связывалось с ненавистной субординацией царской армии.
113