Настя. Я уж и сама их признала.
Фрунзе. Вот видите. (Стрешневу.) Вы, Ипполит Антонович, тоже моих ивановцев теперь признали. (Насте). Они за вас отомстят, все спросят. (Узорову.) Конной разведке полка передайте мой поклон.
Адъютант. Жаль, товарищ командующий, что эти разведчики одну операцию сейчас провалили.
Фрунзе. Какую операцию?
Адъютант. Была возможность пленить корпусного генерала Селезнева.
Стрешнев. Мы решили ответить на его письмо. Он недавно был здесь.
Фрунзе (нахмурился). Зачем это? Не надо. Наш контрудар основан на военной хитрости, внезапности, дерзости, но не на вероломстве. Зачем мне этот генерал? Не надо. Нет. Мы разобьем их в прямых боях. За нас — окровавленная родина, сожженные селения, месть оскорбленной, потрясенной, поруганной души. (Узорову.) Передайте мой привет ивановцам.
Фрунзе уходит, за ним — Стрешнев и адъютант.
Узоров. Ох, Настя, перепугался же я.
Настя. Чему же?
Узоров. Шутишь. Это ведь был сам Михаил Васильевич.
Настя. Какой вежливый, обходительный… как ты. И говорит: рук не опускайте. Я теперь рук не опущу, любимый. Научи ты меня воевать…
В хате с глинобитными стенами. Стол, лавки, божница. У стола Фурманов. Чапаев ходит по комнате. У дверей дремлет его вестовой Петька.
Фурманов. Не сходи с ума, Василий Иванович! Твоей энергией можно двигать горы, а ты вдруг затосковал, обиделся, расстроился.
Чапаев. Пускай дроновы вам горы двигают! Пускай Дронов переходит реку Белую и сам берет Уфу. Чапаев — анархист, бандит, убийца! Почему же меня не вешаете, не расстреливаете? Что за издевательство? Сначала ты, Чапаев, разработай весь оперативный план да еще доложи на Военном совете, а потом мы тебя к ногтю. Конечно, когда Уфу возьмем, на черта нужен Чапаев!
Фурманов. Кровь в голову ударит, и он не помнит, что говорит. Тебя считают выдающимся талантом. Не дальше как вчера нам Фрунзе говорил — ты послушай это глубокое слово… Он сказал, что если бы Чапаев явился в науке, то стал бы Менделеевым[137], не меньше.
Чапаев. А кто такой этот Менделеев?
Фурманов. Великий ученый. Его знает весь грамотный мир.
Чапаев. Значит, не весь мир, если я не слыхал.
Фурманов. Ты о многом не слыхал, Василий Иванович.
Чапаев. Брось, товарищ Фурманов, крутить мне голову. Ты думаешь, я не понимаю твоих штук? Умеешь ты ровнять бугры, да тут не выйдет. Раз я бандит, то пускай и буду бандитом. Вот тебе мой рапорт. Я кончил службу.
Фурманов. Не возьму рапорта.
Чапаев. Не имеешь права.
Фурманов. Имею право плюнуть на твой рапорт.
Чапаев. Ты на мой рапорт плюешь?!
Фурманов. Да.
Чапаев. Так ты друг… одна наличка!
Фурманов. Порви бумагу!
Чапаев. Ни за что!
Фурманов. Я тебе говорю — порви!
Чапаев. Ты что кричишь, ты мне приказываешь?
Фурманов. Порви, пока не поздно.
Чапаев. Ты что, мне угрожаешь?
Фурманов (взял рапорт, не читая, разорвал). Когда опомнишься, спасибо скажешь.
Чапаев (хватается за револьвер). Скажу спасибо.
Фурманов (делает то же). А я отвечу.
Стоят друг против друга.
Чапаев. Арканишь?.. Ну, аркань.
Фурманов. Вот бы Михаил Васильевич в окно глянул… как мы задушевно время проводим.
Проснулся Петька, громко зевнул.
Чапаев (покосился на окно). Чего зеваешь, дурак?
Звонит телефон.
Телефон слушай.
Петька (берет телефон). Старший вестовой Чапаева слушает. (Вскакивает, оторопело.) Доложу… Слушаюсь. Сей секунд докладываю. (Кладет трубку и растерянно смотрит на Чапаева).
Чапаев. Обомлел… говори, кукла драповая. Петька. Товарищ командующий сейчас будет тут.
Фурманов (спокойно, точно ничего не случилось). Василий Иванович, тебе много работы осталось? Успеешь?
Чапаев (ворчливо). Не бойся. (Сел за стол. Принялся за работу. Пишет. Что-то передает Фурманову. Вдруг вспомнил.) Менделеев…
137