Забелин. Повторяю, с попами и жуликами в сношения не вступаю.
Духовный. Вы бес… бес!
Забелин. Убирайся отсюда, старый мошенник!
Духовный. От мошенника слышу!
Забелин. Я вам по шее дам.
Духовный. Вы дьяволом одержимы, у вас повадки бешеные, уверяю вас!
В то время как духовное лицо уходит, появляется Забелина. Это женщина лет сорока. Выглядит моложе. Когда-то была очень хороша собой и теперь отнюдь не увяла и не опустилась. Одета хорошо, по-зимнему. На голове белый шерстяной платок.
Забелина. Антон Иванович, шел бы ты домой.
Забелин. Я живу на улице.
Забелина. Кто тебя заставляет жить на улице? Кто тебя гонит на улицу? Никто.
Забелин. Советская власть. Это не вмещается в твои понятия. Мы поговорим с тобой в тот момент, когда твои понятия расширятся. Вообще я бы советовал тебе внимательнее смотреть за дочерью… А я в опеке не нуждаюсь.
Забелина. Ну, и Маша у нас не ребенок. Она начинает самостоятельную жизнь.
Забелин. Да, это правда. Если она завтра сделается уличной девкой, я не буду удивлен.
Забелина. Антон Иванович, побойся бога. Ты это сказал о Маше, о нашей дочери.
Забелин. А ты знаешь, что час тому назад твоя дочь ушла в гостиницу «Метрополь» вдвоем с мужчиной?
Забелина. «Метрополь» — не гостиница. Там устроили второй Дом Советов.
Забелин. Я не знаю, что это такое Дом Советов. «Метрополь» — гостиница. Твоя дочь ходит в гостиницу. Я сам видел.
Забелина. Ты мне муж, разведись со мной, но не смей говорить такие вещи!
Забелин. Если в течение трех дней этот господин не будет у нас, то я приму свои меры…
Забелина. Хорошо-хорошо… Тяжело мы стали жить, Антон Иванович… Горько!
Забелин. Теперь вся Россия живет тяжело и горько.
Человек в сапогах. Граф Калиостро[18], есть полпосуды самогону, не желаете войти в пай? Пардон.
Забелина. Антон Иванович, у тебя руки застыли. Пойдем домой. Ты с утра ничего не ел. Пойдем.
Забелин. Я ежедневно ничего не ем с утра. Иди куда шла.
Забелина. Ах, как тяжело мы стали жить, как горько. (Уходит.)
Забелин. Спички серные, довоенные…
Общее оживление торгующих. За сценой пение красноармейцев.
Торговка салом. Сховайте мэнэ, бабы!.. У мэнэ пид юбкой сало… Кругом сало. (Убегает.)
Проходят с пением курсанты.
Комната в гостинице «Метрополь». Комната эта давно потеряла гостиничный вид. Здесь великое множество газет и книг, разложенных в беспорядке. На столе спиртовка, черный хлеб, чайник, стакан и пачки с патронами. Над кроватью, на стене, карабин, сабля, револьвер в кобуре. Маша Забелина в пальто и шапочке стоит у двери. Рыбаков в глубине комнаты перелистывает какую-то книгу. Маша долгое время с усмешкой наблюдает за ним.
Маша. Зачем вы заперли дверь?
Рыбаков. Затем, чтобы сюда никто не вошел.
Маша. Неправда…
Рыбаков молчит.
Откройте дверь. Я уйду.
Рыбаков. Не открою.
Маша. Вообще вы пытаетесь представить себе, что вы делаете?
Рыбаков молчит.
Какая гадость! Как жулик, заперли дверь и спрятали ключ. Вы улыбаетесь, и отвратительно улыбаетесь, уверяю вас… Я хочу уйти. Вы слышите?
Рыбаков. Слышу.
Маша. Так что же?
Рыбаков. Я дверь не открою.
Маша. Я выпрыгну из окна.
Рыбаков. Прыгайте.
Маша. В этом ничтожном поступке весь вы. Если к вам пришла знакомая девушка, то, по вашим понятиям, прежде всего надо запирать дверь.
Рыбаков. Это поступок не ничтожный.
Маша. Отвратительный!
Рыбаков. Наоборот!
Маша. Мерзкий поступок.
Рыбаков. Я решил с вами поговорить.
Маша. При закрытых дверях?
Рыбаков. А что мне делать?
Маша. И вы смеете говорить, что вы меня любите?
Рыбаков. Нет, вы скажите, что я должен делать? Сколько раз я собирался говорить с вами, а вы с насмешкой кланялись мне и уходили. Попробуйте теперь поклониться и уйти. Ничего не выйдет.
18