Волжанин. Подождем — увидим.
Захар Захарович (возбужденно). Я не могу ждать, когда у меня на заводах делают снаряды по приказу Ленина. Я не буду ждать, пока меня повесят. И не поверю ни одной сволочи с винтовкой. Мы не собрали реальной военной опоры внутри страны. Нет народа, нет армии, есть сброд, отребье, бандиты, и Петербург не что иное, как клоака бандитов, убийц, насильников. Хотите мое мнение — нате. Исходом русской смуты будет удар немцев по Питеру.
Волжанин. Сдать столицу Вильгельму?[10]
Захар Захарович. Или потерять Россию.
Пауза.
Волжанин. Дожили, дошли, пали во прах.
Западник. Эмоциональная сторона вопроса сейчас неинтересна. Что немцы прекрасно расправятся с «товарищами», я в этом ни минуты не сомневаюсь, но где они, как с ними говорить?
Господин в шубе. Господа… а союзники?
Захар Захарович. Каким образом вы получите союзный десант в Финском заливе?
Западник. Здесь много щекотливых и неприличных вопросов с точки зрения международных отношений.
Захар Захарович. А с большевиками жить прилично? Если прилично, живите, а я не буду. Имейте перед глазами одну проблему — большевизм, и тогда все сделается приличным. Без фиговых листочков и сознательно мы должны сдать Питер немцам, установить немецкую власть, немецкую политику, перевешать «товарищей» и дать России крепкое правительство. Будем разговаривать еще или приступим к делу?
Волжанин. Что мы можем сделать сейчас?
Захар Захарович. Это уж мы сумели подготовить. Сейчас я вам представлю лицо, облеченное доверием некоего правительства. Впрочем, я спрошу, пожелает ли оно оставаться инкогнито или его беседа с нами будет открытой. (Уходит.)
Волжанин. Большим разумом одарил бог Сибирцева: страшного действия ум. Боюсь я его, черта.
Западник. Кайзер запросит много выгод для себя.
Волжанин. И дадим.
Господин в шубе. Легко, если ваше состояние на Волге. Что скажут люди из столицы?
Западник. Мои интересы, как вы знаете, сосредоточены только в Петрограде. Я иду на жертвы.
Волжанин. Какие там жертвы! Чего бога гневить. Весь хлеб, который лежит у меня про запас от Кинешмы до Астрахани, сумею отдать в подарок и ни на копейку беднее не стану. С тех же немцев потом свое получу. Сочтемся.
Входит Захар Захарович, и с ним — иностранец.
Захар Захарович. Господа, перед вами лицо, уполномоченное императором Германии, его величеством Вильгельмом Вторым, на ведение переговоров с кругами, прямо заинтересованными в спасении Российской державы. Мы приветствуем в нашей стране посланца его величества. (Отходит от иностранца и аплодирует.)
Все делают то же. Дверь открывается, на пороге появляются Чибисов и Шадрин с винтовками. Аплодисменты медленно прекращаются. Замешательство, оцепенение. Волжанин, торопливо и улыбаясь, наливает две рюмки вина и несет их вошедшим.
Почему вы здесь?
Чибисов. Это помещение надо освободить по приказу Военно-революционного комитета для военных нужд.
Захар Захарович. Кто вам дал право на это?
Чибисов. Права нам никто не давал, мы его сами взяли. Давайте оставим споры. Уходите отсюда.
В том же особняке. Зал. Сходится прислуга дома, человек двадцать: мисс Фиш, истопник, горничные, официанты, шеф-повар, швейцар, швейка, старуха приживалка, поваренок, судомойка, камердинер, полотер, пришедший прямо с работы.
Полотер. У подъезда караул поставили.
Истопник. Видел. Знакомого встретил — Никита Носков, и с оружием.
Официант. Кому сельтерскую нести?
Камердинер. Нести Елизавете Никитишне. Старой барыне.
Входит горничная.
Старуха приживалка. Кто помер? Кого хоронят?
Швейка. Большевики на улицах шастают.
Швейцар. Вас-то, вас-то что потревожили?!
Старуха приживалка. Молебен? Помолимся…
Камердинер. Хулиганы в доме безобразничают, и пожаловаться некому. Окончилось государство Российское.
10