Моршан. Что вам надо от меня?
Иволгин. Видите ли, в чем дело, Моршан. Вы, может быть, впутались в их рискованные дела как журналист, а для нас решается вопрос жизни и смерти. Дело в том, что мы не верим этому Рейлинскому. Он — авантюрист. Мы хотим точно знать, правда или нет, что он действует здесь, в Москве, от имени великих держав или он нам лжет. Я не боюсь быть откровенным с вами до конца. Моей группе Сидней Рейлинский поручил взрыв двух мостов под Петроградом с понятной целью сорвать подвоз хлеба в Петроград.
Моршан (невольно). Да? (Подумав.) Все, что вы говорите, похоже на правду. Так или иначе, но я в ваших руках. Я готов вам рассказать все, что мне известно. Только, пожалуйста, ничего не записывайте. Вас могут арестовать, и я погиб. Но если вы тот, за кого себя выдаете, то можете успокоиться. Рейлинский — это Сидней Рейли, один из китов английской разведки. Что касается Локкарта и Пулла, то я назвал бы их главными дирижерами того огромного оркестра, в котором Рейли играет первую скрипку… Все, что я говорю, святая правда. Взрыв мостов и, значит, голод в Петрограде лишь часть какого-то большого плана. Я его не знаю, можете мне поверить. Вчера у них речь шла о том, чтобы при первом подходящем случае, который еще не найден, устроить вооруженный путч, захватить вождей Советской власти и покончить с ними где-то там на Западе.
Иволгин (сорвалось). А ваше мнение?
Моршан (долгое молчание). Я вижу, вы подосланы ко мне Лубянкой. Пусть это так, но неужели ВЧК не оценит моих сведений? Умные люди за такие вещи платят деньги.
Иволгин. Моршан, опомнитесь, разве Локкарт вам не платит?
Моршан. Мне?.. Никто. Я влез в эту историю, как идиот. Серия фельетонов в «Фигаро» в случае переворота. Сенсация. Таинственный заговор Локкарта в Москве. Понимаете? Я не хочу никого убивать. Кролика в жизни не зарезал.
Иволгин. Вот что, Моршан, вы не вздумайте болтать, будто с вами разговаривал чекист. Тогда-то уж наверняка вас прикончит Рейли.
Моршан. Он — да. Он это умеет.
Иволгин. Меня вам нечего бояться. Прощайте.
Моршан. Но кто же вы? Я умру от бессонницы.
Иволгин. Во имя человеколюбия еще раз говорю: участник заговора.
Моршан. Участник?
На кладбище Новодевичьего монастыря[69]. Уединенная могила в ограде. Майский день. На скамье сидят Савинков и Рейли.
Савинков. Рейли! Здесь обычно не курят.
Рейли. Ваша дама еще и опаздывает на свидание. Презираю дам, которые не занимаются своими прямыми дамскими делами.
Савинков. Спиридонова — член Центрального Комитета партии левых эсеров.
Рейли. Тем хуже для этой партии, если вообще это какая-то партия.
Савинков. Когда-то это была партия, и довольно сильная. Но Мария Спиридонова — решительная дама, террористка.
Рейли. Все-таки я предпочитаю дам, которые занимаются своими прямыми обязанностями.
Появляется Спиридонова.
Савинков. Вот и она!
Спиридонова. Здравствуйте, Борис Викторович. (С недоумением, Рейли.) Мы встречались где-то в Петрограде. Вы турецкий коммерсант?
Рейли. Я думаю, что нечего играть в жмурки.
Савинков. Это правая рука господина Локкарта — Сидней Рейли.
Спиридонова. Очень приятно.
Савинков. Ну вот, Мария Александровна, вы и пришли к нам.
Спиридонова. Сейчас все, кто хочет действовать активно, объединяют свои силы.
Савинков. И слабый ищет сильного. Будем называть вещи своими именами.
Рейли сидит с лицом скучающе-безучастным.
Спиридонова. Значит, вы плохо знаете истинное положение вещей.
Савинков. Оно плачевно для вас, Мария Александровна! На предстоящем съезде Советов вы будете в ничтожном меньшинстве. Богатое крестьянство идет за нами, а мелкое пошло за большевиками. Вы всюду теряете влияние. Вы — политические мертвецы.
Спиридонова. Не для того ли вы и свидание мне назначили на кладбище? Слышите, кого-то отпевают?
Савинков (прислушиваясь). Что за чертовщина!
Спиридонова. А вы по роду своей литературной деятельности — мистик. Смотрите, похороны — дурной знак.
Савинков. Сдаюсь, вы отплатили мне, Мария Александровна.
69