Маруся (певучий, чистый голос). Ты вечно неспокойный… и все ему подай зараз. Сейчас накроем стол, как у людей. Привык в лесу жить по землянкам.
Пока Маруся с Симочкой занимаются столом, в теплушку возвращаются ее обитатели. Моряк что-то дожевал, запил из фляжки, устроился на своем месте.
Моряк. Я извиняюсь. Спокойной ночи.
Гололоб. Спокойной ночи и приятных снов.
Моряк. Благодарю.
Гололоб (вдруг). Пойдем ко мне в отряд, товарищ полковник. Мы вам дадим, как генералу, обеспечение. Лес — наилучший санаторий. Птички, воздух и питание… Но нужен нам по инженерной части командир.
Глаголин. Я, брат, не то. Не подойду.
Гололоб. Ранены?
Глаголин. Ранен… это полбеды. Бывает хуже. Нет, я не то. Ни два ни полтора. Врачи мне написали различные медицинские слова — латынь. Эпилепсия, что ли… Я не знаю.
Колоколов. Но, Георгий Львович, жить-то надо? Я здесь читаю «Робинзона… Крузо»![2] Великий тип непокоримой личности. Я потерял полжизни в двадцать восемь лет. Я еду ногу покупать себе… Вы лишь поймите такую комбинацию.
Маруся (нежно и певуче). Зачем вы сразу нападаете на человека? Может быть, этот человек больше всех вас пострадал… Садитесь вечерять. А вы, Андрей, кидайте ваших Робинзонов в сторону.
Колоколов. Нет, Маруся, Робинзона я не кину. Он есть моя судьба. Все мы Робинзоны и едем в Робинзонию.
Гололоб. Ко мне в отряд… лес, птички, воздух…
Колоколов (подошел к столу). Микола-генерал, а где же у тебя «то да се»?
Гололоб. Ах, що вы говорите! Маруся, где «то да се»? А то бы я совсем забыл.
Входят Филя и Гурий.
Колоколов. Картежники, пожалуйста, к столу!
Гурий. Не беспокойтесь… Для путейских обед на любой станции.
Филя. Своя держава… Благодарим.
Гурий. Филя, сдавай-ка!
С прилежностью и деловитостью они устраиваются играть.
Маруся. Сонечка, садитесь вечерять.
Софа. В эвакуации у меня переменился аппетит. Явилася какая-то апатия.
Гололоб. Познакомьтесь. Гражданка из Одессы.
Софа. Софа.
Глаголин. Глаголин.
Маруся. Садитесь, Сонечка.
Гололоб. Моряк! Полундра! Опять отдал концы…
Усаживаются. Гололоб поставил чайник, кружки. Колоколов подымается над столом.
Колоколов. Да будет борщ у каждого стола. Что, плохо сказано?
Гололоб. Хорошо сказано.
Колоколов. А что же Симочка? Опять уединение?
Симочка. Спасибо. Мне есть не хочется.
Колоколов. Мочите ложку, полковник. Давайте ужинать.
Гололоб. Великий борщ, Маруся! Вот я как будто дома! Вот я и набираюсь жиру. Вот и наша жизнь, товарищ полковник. Поедем в лес. А после мы вам поставим хату где-нибудь на берегу реки, живите в свое удовольствие при садике. Ох вы, садики, ох вы, белые цветочки, где вы есть? А ну, за лес, за последнюю нашу службу, щоб люди не сказали про нас плохого слова!
Чокаются.
Симочка (вдруг). Не надо в лес, товарищ полковник! Он, этот лес… он жуткий.
Гололоб (удивление и легкое неудовольствие). Не понимаю таких слов… Это мне интересно, чтоб наша Симочка боялась лесу.
Симочка. Я не боюсь. Смешно.
Гололоб. А почему же ты людей пугаешь?
Симочка. А потому, что я в лесу старухой стала. Я, девчонка, в какие-нибудь семнадцать лет… народный мститель. Говорить легко. «Лес», «лес»…
Гололоб. Но это же святое дело, Симочка.
Симочка. Святое… так и надо… я не протестую, не ропщу. Меня никто не принуждал. Делала и буду делать. Когда отца и мать убили, я дала клятву…
Гололоб (подходя к ней). Я знаю, девочка… Я лучше других понимаю.
Симочка. Нет. Вы мне дайте договорить. Вы думаете, я устала, жалуюсь? Ничуть! Я училась писать маслом, меня тянуло к синему в природе, а теперь я живу по ночам. Я научилась просматривать предметы сквозь темноту… а днем мне надо спать, скрываться… Народный мститель, правильно. Но только я — то что-то чувствую, переживаю…
2
«Робинзон Крузо» — роман английского писателя Даниэля Дефо (1660–1731) «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, рассказанные им самим».