Дриант
1
“В путь! медлить нечего: гребцы уж на скамьях,
Прощайте же, пора!” У кормчего в руках
Тяжелый дрогнул руль, и пена забурлила,
И вздулось над бортом широкое ветрило.
Безумец! для чего он отвращает взор
От плачущей семьи — жены, детей, сестер?
Он всходит на корабль, он якорь поднимает,
Он чашу пенную до края наполняет
И возлияния морским богам творит.
10 Оборотясь назад, в последний раз глядит
На лица, бледные в минуту расставанья.
В последний раз гремят матросские прощанья.
Безумец! для чего советам он не внял
Остерегающим? зачем не угадал,
Что ветер осени, коварный и могучий,
Над дерзкой головой накапливая тучи
И темные валы вздымая перед ним,
Грозит ему в пути крушеньем роковым?
2
“О божества пучин! Главк,[616] моряков защита!
20 Великий Посейдон! Благая Амфитрита!
Подайте помощь мне! Я гибну, не отплыв
Еще от берегов. Услышьте мой призыв —
И возвратите вновь меня домашним ларам.
Наш безрассудный челн разбит одним ударом,
Товарищи мои — добыча злым волнам.
О боги! предаю себя на волю вам”.
И он бросается, скользя стопой дрожащей,
В разверзнутую хлябь, в водоворот бурлящий,
Плывет, напору волн и ветру вопреки...
30 И белопенный вал на влажные пески,
Изнеможенного, облепленного илом,
Выкатывает вдруг его в объятья к милым.
Они бегут к нему, превознося богов,
Ликуют, слезы льют, и, жертву заколов,
Дань благодарности святой и непритворной —
Овечку черную приносят буре черной.
* * *
В ночи, в лесной глуши, пред нимфою бродящей
Является сатир. Прочь убегая в чащи,
Коварная из тьмы его морочит слух,
И козлоногий вслед несется во весь дух,
В болото темное — досадная помеха —
С разгону падает, и лес звенит от смеха.
* * *
Всевидцы тайные, чей безупречен глаз,
На стенки глиняных, стеклянных, медных ваз
Перенести спешат сокровища природы
И любят лишь свои долины, горы, воды.
Прокрусты, варвары, владыки-хитрецы,
Когда они берут послушные резцы,
Беззвучно плачутся безвольные дриады,
В границах тягостных безумствуют наяды,
Узора линии отточены, строги,
10 Каскады скованы, размерены шаги.
Как Муза вольная, наивная, живая
Родится здесь? Увы, так рощу покидая,
Напрасно соловей под сенью легких кущ,
Где вырезан аканф и вычеканен плющ,
Хотел бы отыскать весенних песен звоны,
Усладу и зари, и ночи благовонной.
* * *
О, Аполлон и Вакх, ваш лик не омрачен
Щетиной жесткою, но юн и светел он.
О, Аполлон и Вакх, из всех богов вы двое
Нетленною одни сияете весною.
И пряди светлые разметанных власов
Под лезвием у вас не падали с голов.
* * *
На срезанный камыш, от взглядов в отдаленье
Приди, мой друг, приляг мне тихо на колени.
Увидеть я хочу задумчивый твой взор
И песню спеть, что ты так любишь с давних пор.
Как различаем мы пред возвращеньем Феба:
Спеша, уходит ночь и все светлее небо,
Так слабый полусвет твоих увижу глаз,
И в полусне, мой друг, промолвишь ты в тот час:
“Прощай, красавица, прощай, я засыпаю...”
10 А я тебе в ответ снов мирных пожелаю.
Ввысь обратясь лицом, уж дремлет [бог любви].[617]
Я стану целовать твой лоб, глаза твои.
* * *
Спрячь, спрячь глаза свои, меня томит твой взгляд.
Вся кровь моя горит. Твои глаза палят.
Поближе подойди. Ты так цветешь весною,
Но дай рукой моей глаза твои закрою.
Иль силой я возьму твою густую прядь,
Чтоб, как повязкой, жар твоих очей унять.
* * *
Все есть в моих стихах; внимай же им, прилежным,
Камилла,[618] голос мой и гибким стал и нежным.
Ручьи, и соловьи, и грозди на холмах,
И музы, и весна — все есть в моих стихах.
Здесь поцелуй любви средь легких строк вздыхает,
Ручей здесь под холмом смеется и сверкает,
Звеня свободною и чистою волной
И золотом горя и неба синевой.
А волны ветерка среди листвы дрожащей
10 Проходят по стихам, как бы вечерней чащей.
И роз, и миртов в них есть тонкий аромат,
Тех роз, что в летний день дыханьем полнят сад,
И тех, что так легко семнадцатой весною
Коснулись щек твоих окраскою живою.
вернуться
617
вернуться
618