В первых же отзывах видных французских литераторов были отмечены лирическая проникновенность стихотворений Шенье (”Его сильная сторона — изображение нежных и страстных чувств”, — писал литератор Ж.-П.-Г. Вьенне[673]), их свежесть и новизна, хотя одновременно звучали и некоторые критические оценки его стиля, порой вызывавшего сомнения с точки зрения чистоты языка. ”(...) муза его сумела вступить на подлинную дорогу поэзии, — отмечал драматург Н. Лемерсье, — но она идет по ней скачущим, неровным шагом; она повсюду спотыкается (...) потому что полагает, что надо постоянно дерзать, беспрестанно стремиться к новизне, прокладывать новые тропы”[674]. И он, и другие критики осудили чрезмерное подражание Шенье формулам и оборотам античности.
Читателей сборника 1819 г. привлекли в первую очередь идиллии и элегии Шенье, близкие новым веяниям в литературе. Лемерсье почувствовал индивидуальный оттенок элегий. ”Достоин восхищения его характер, изображенный им самим в некоторых его стихах”, — писал он[675]. Идиллии и элегии приветствовал и ”предшественник романтической школы” поэт Ш. Луазон, хотя он и был смущен ”грудой неоконченных фрагментов, бесформенных набросков”[676], какими показались ему многие из произведений Шенье.
Будущий глава романтического направления В. Гюго в рецензии, опубликованной в 1819 г. в журнале ”Консерватер литтерер” высоко оценил элегии Шенье, увидев в них ”печать той глубокой чувствительности, без которой нет гения”: ”Андре Шенье останется для нас отцом и эталоном подлинной элегии”[677]. В идиллиях (расцененных более критически) Гюго отметил привлекательность, проистекающую ”от правдивости деталей, роскоши картин, характерных для античной поэзии”[678]. Свойственное Шенье мастерство в воссоздании античного колорита было (в духе времени с его развивавшимся интересом к самобытным культурам) особенно одобрено. В 1823 г. поэт Э. Дешан указал на небольшие поэмы Шенье, вошедшие в раздел идиллий, как на первые образцы во Франции драматизированной эпопеи, воссоздающей обстановку прошлого[679].
По мере утверждения романтизма Шенье не переставали причислять к предтечам этого движения, что положило начало длительным спорам о характере его творчества, не утихавшим на протяжении более столетия (их отголоски порой возникают и в наши дни)[680]. Романтикам нужны были почва, основа, они повсюду искали своих предшественников, и Шенье стал одним из их ”отцов” — причем не только благодаря своей поэзии, но и благодаря ореолу поэта-мученика. В 1822 г. Гюго назвал его ”романтиком среди классиков” и сравнил с Ламартином: ”У обоих — та же оригинальность, та же свежесть идей, то же великолепие новых и правдивых образов”[681]. В то же время поэт А. Суме обратил внимание на то, что мир Шенье лишен духовных, религиозных ценностей, противопоставив его поэзию ”христианской музе”[682]. Тем не менее, Ш. Нодье в 1823 г. заявил, что новая поэзия родилась ”у подножия эшафота”, на котором погиб Шенье, и который ”так глубоко отделил будущее от прошлого”. ”А. Шенье, коего природа или общество сделали меланхоличным, — писал Нодье, — был единственным поэтом того времени, чья нежная душа оказалась слита с огромной печалью погруженного в траур общества”[683]. В 1828 г. историк литературы А.-Ф. Вильмен подчеркнул обособленность Шенье от его эпохи и заметил, что ”самые мелодичные стихи Ламартина, быть может, вдохновлены этой поэзией, которую они не смогли затмить”[684].
Особенно настаивал в 1820-х годах на близости Шенье к романтическому движению Ш.О. Сент-Бёв (позднее, с отходом Сент-Бёва от романтиков, его позиция изменилась) в статье ”Матюрен Ренье и Андре Шенье” (1829) и в вышедшей в том же году книге ”Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма”, где много места было уделено разбору произведений Шенье, а о самом герое книги сказано: ”(...) Жозеф принадлежал (...) к тому новому течению в поэзии, которое Андре Шенье завещал своим наследникам XIX века у подножия эшафота и которое Ламартин, Альфред де Виньи, Виктор Гюго, Эмиль Дешан и многие другие после них укрепили, украсили, возвысили и прославили”[685]. Имена Шенье и Ламартина были, таким образом, прочно объединены в это время; в другом месте своей книги Сент-Бёв заметил: ”Из творцов элегий остаются в наше время Андре Шенье и Ламартин”[686].
673
674
677
685