“Что слышу? Божий гром ударом лег тяжелым!
О боги... О, скорей!.. Конец пирам веселым!
Скорей! Обязан я следы его найти.
Скорей! Я без него не ворочусь с пути.
О небо! В те часы, как буйное веселье
Вливает в нас свое постыдное похмелье,
290 Клеот, кому навек обязан счастьем я,
Подходит, может быть, к порогу бытия?
Но это правда — он? Скажи, — тебя он знает?
Неблагодарного, меня он проклинает?
И где он? И куда ведут его пути?
Зачем сюда, ко мне не вздумал он прийти?
Ах, говори, скажи! То он был? В дни гонений
Его ты видел сам?”
“Мне жаль, но нет сомнений.
Я видел. Это — он..............................
...............................................
........................Страданья в новом свете
300 Его явили мне. Жена его и дети,
Свершая в Дельфах жриц божественный обряд,[204]
Питались на гроши, что капищу дарят:
Друзья их вывели дорогою безвестной
Туда, где Фермопил[205] проход зияет тесный.
Разлуки этой боль Клеот еще хранил.
Как ты, я знал его. Ему я другом был.
Единая судьба десницею железной
Влачила вместе нас одною черной бездной.
В тот час он мне вручил (все то, чем я богат)
310 Вот этот перстень свой, дороже всех наград.
Узнал ли ты его?”
Возможно ль? Лик в смятеньи
Своей печати зрит условное плетенье,
Той самой, что с руки своей когда-то снял
И — дружества залог — Клеоту отослал.
Он пристально глядит, сличает рост и волос,
Молчит. Но, наконец, к нему вернулся голос.
“Как? Это ты, Клеот, мой друг и мой отец?
Как страшно нас судьба столкнула наконец!
О стыд! Доверившись обманчивому глазу,
320 Я смел, хозяин мой, узнать тебя не сразу!
Входи и всем владей. По-прежнему любя,
Слуга твой старый, Лик, приветствует тебя!
Стыжусь я жребий свой равнять твоим судьбинам”.
И тирский пурпур[206] сняв, застегнутый рубином,
Почтительно его дрожащая рука
Старается прикрыть лохмотья старика.
Со всех сторон бегут. Сердца людей трепещут,
И гости и семья в восторге сладком плещут.
Все тянутся к нему. Но старец вдруг встает
330 И руку девочке-ребенку подает,
“Ты первая, — сказав, — меня приободрила
И двери в этот дом радушные открыла!”
<7>
МНАЗИЛ И ХЛОЯ
Хлоя
Луга и гулкий лес, тростник береговой,
Где шепчется зефир с чуть плещущей волной,
Скажите, ваша тень Мназила не скрывает?
Он мирный берег ваш нередко посещает,
И часто слышу я, как голос в глубине
Разбуженных лесов доносится ко мне.
Мназил
О речка, мать цветов, прозрачная наяда,
Что нежно ластится к густой ограде сада,
Пошлите Хлою мне, любовь очей моих;
10 Я видел след ее на берегах крутых,
Устами я не раз средь рощиц, тьмой объятых,
Касался трав, цветов, ее стопою смятых.
Хлоя
О, если б видел он, с какою я тоской
Брожу, в мечтах о нем, средь рощицы густой!
Быть может, я должна улыбкой благосклонной
Позвать его к себе, не быть такой смущенной?
Мназил
О, если б ей шепнул благожелатель-бог,
Что взор ее огонь в груди моей зажег!
Иль нужно мне ее просить нежней и тише
20 Любить, любимой быть, признание услышать?
Хлоя
Ах! Вижу, это он! Хочу с ним говорить!
Уста мои, глаза! Смелей вам надо быть!
Мназил
Вот вздрогнула листва, мелькнуло одеянье.
Наверно, то она. Окликнуть? Нет, молчанье!
Хлоя
Ты здесь, Мназил? Одна за ягодой лесной
Я шла и встретиться не думала с тобой.
вернуться
204
вернуться
206