Сочинения 1819

<9> (ИЗ ЕВРИПИДА)

В крови своих детей, жестоко мстя за муки,
Бесчувственная мать свои омыла руки.
Любовь, одна любовь к злодейству привела!
Чудовищной — любовь, преступной — мать была.
О, матерь, о, любовь, на ком вина навечно?
Преступной мать была, любовь — бесчеловечной.
Когда б во Фракии Ясоновым пловцам[233]
Не дал пройти Боспор к эвксинским берегам,[234]
Когда б их замыслу противилась Афина,[235]
10 И Пелион, а с ним Амфризская долина[236]
Не видели, как дуб, сосну топор рубил,
По слову Тифия[237] как на воду сходил
Корабль, до Фасиса[238] достигший невозбранно
И золотую шерсть похитивший барана,
Того, что беглецам Нефела встарь дала,
Но Гелла на спине его не доплыла![239]

<10>

Из глины тридцать чаш, дочь пастуха седого,
Наполнить вечером ты молоком готова,
Но красно-бурой все ж телицы[240] берегись,
Что любит, хмурая, особняком пастись.
Неволи невзлюбя, прочь рвется бунтовщица.
К тугому вымени тебе не подступиться,
Доколе с ловкостью ремнем из мягких кож
Одну из ног ее, связав, не подогнешь.

<11> (ИЗ МОСХА)

За плугом пахарем невиданным идет
Амур, стрекало взяв, и борозду ведет.
Впряженные быки влачат послушно бремя,
А он, пригоршнями разбрасывая семя,
Властителю небес кричит, ввысь обратясь:
“Расти мне урожай! Не то я, осердясь,
Вновь под ярмом тебя Европы успокою,[241]
Склониться повелев мычащей головою”.

<12> ЭПИЛОГ

Я музу сельскую пред Францией моей
Осмелился ввести в леса, в цветы полей,
Чтоб девам городов явить она сумела[242]
Невинность сельских нег, покой их — без предела,
И в климат севера из солнечных краев
На Сену привела аркадских пастухов.[243]
Ей видеть довелось, со мной бродя на воле,
Места, воспетые поэтами буколик:
В Аркадии она блуждала по лесам,
10 Мечтала в Мантуе, где встарь Вергилий сам[244]
Внимал, как говорит с ней темный бор ветвями,
Пред нею Гермус[245] тек сребристыми струями,
На чьих брегах Бион Венеры пел мечты
И кровь Адониса преображал в цветы.[246]
В холмах Сицилии, где плещет Аретуза,[247]
И Мосх и Феокрит искали с ней союза,[248]
На светлом озере, синеющем средь гор,
К долинам Цюриха она стремила взор,[249]
Дриадам Гесснера задумчиво внимая
20 И в сумраке пещер их песни повторяя.
Она из всех ручьев пила в полдневный зной,
Срезая камыши прилежною рукой,
И от былых корней ее питалось пенье,
Божественных певцов внимая вдохновенью,
Чьи струны слушая, ручей забыл струю,
Стада — ковер из трав, пастух — любовь свою.
Из легких тростников, скрепленных неумело,
Свирель, как пастухи, сложить она посмела
И, трогая перстом в тростинке голоса,
30 Помону,[250] Пана петь, потоки и леса,
И деву нежную, и свод пещеры строгий,
И возраста любви столь пылкие тревоги.

ЭЛЕГИИ

ЭЛЕГИЯ ПЕРВАЯ

О Авель,[251] юных тайн наперсник благосклонный,
Взгляни, нас май зовет к стезе уединенной.
Приди! В тени дубрав мой жар благослови.
Весна велит любить, и вновь я полн любви.
Пока придавлен мир зимы державой хладной,
Не в дружбе Аквилон и лиры звон отрадный,
И муза грубым льдам свой не вверяет шаг.
В смятеньи трепетном, покинув снег и мрак,
Она близ очага, в тиши уединенья,
10 Безмолвная, грустит и внемлет вихря пенью.
Но в дни, когда под плеск и смех оживших вод
Приводит Прокна[252] вспять пернатый свой народ
И светятся поля в убранстве подвенечном, —
Забавам предана, в веселии беспечном
Она резвится вновь. В ней ожил песни зов.
И словно в ясный день кузнечик, друг кустов,[253]
То здесь, то там в ветвях недолгий миг помедлив,
Росою вскормленный, играет, непоседлив,
И, песней звонкою вещая близкий зной,
20 С напевом поселян сливает голос свой; —
Стопою жадною блуждая в вешней чаще,
Пою я нимф, зефир и лес, под сень манящий,
И юные цветы, и красок полноту,
И, сладостней цветов, любовь мою в цвету!

233

...Ясоновым пловцам... —Т.е. аргонавтам, предпринявшим на корабле “Арго” плавание в Колхиду за Золотым руном.

234

...Не дал пройти Боспор к эвксинским берегам... — Корабль аргонавтов с трудом проскользнул среди движущихся скал, по преданию преграждавших вход в Черное море.

Ср. Еврипид. Медея. “Пролог“:

О, для чего крылатую ладью Лазурные, сшибаяся, утесы В Колхиду пропустили? И зачем Ель падала на Пелий... (Пер. И. Анненского).

235

Когда б их замыслу противилась Афина... — Афина помогала Ясону и его товарищам строить корабль и научила их, как проплыть через Боспор.

236

Амфризская долина — Амфриз — река, протекающая у подножия Пелиона.

237

Тифий — кормчий корабля “Арго”, руководивший спуском его на воду (См.: Аполлоний Родосский. Аргонавтика. Песнь I, 105—114; 381—383).

238

Фасис — река в Колхиде на границе с Малой Азией, впадающая в Черное море (отождествляется с рекой Риони на Кавказе).

239

...золотую шерсть... барана... что беглецам Нефела... дала, // Но Гелла на спине его не доплыла! — Нефела, жена мифического царя Фив Афаманта, детей которой — Фрикса и Геллу — хотела погубить их мачеха, на златорунном баране отправила их в Колхиду. Гелла, упав с его спины, утонула в море, которое стало называться Геллеспонт (современный пролив Дарданеллы).

240

телица — Шенье “знает” только это слово “высокого” стиля (génisse), отсюда и проистекает смысловое противоречие, в силу которого телка оказывается дойной коровой.

241

...Вновь под ярмом тебя Европы успокою... — Влюбившийся в Европу Зевс превратился в прекрасного быка и, когда она играла на берегу, увез ее на себе через море на Крит.

242

Чтоб девам городов явить она сумела... — Эти галантность и манерность начала “Эпилога” — не единственная попытка Шенье усвоить салонный тон литературы рококо.

243

...аркадских пастухов... — Судя по этому и другим заявлениям Шенье, он ставил своей целью показать неприкрашенных пастухов, какими они, по его мнению, изображались в античной поэзии, противопоставляя их героям итальянских и французских барочных пасторалей в “Опыте...”: “эти аффектированные чувства, вычурный стиль (...) эти любовные переживания (...) делают из их пастухов совершенно условных существ...” (GW. Р. 660).

244

Вергилий вновь (как и в поэме “Замысел”) оказывается на первом месте среди поэтов, которых Шенье считает своими образцами, что объясняется прежде всего данью классицистической традиции.

245

Гермус (Герм) — река в Малой Азии, впадающая в Эгейское море. В этих краях родился древнегреческий поэт Бион (конец 2 в. до н.э.)

246

...И кровь Адониса преображал в цветы. — Сохранилась “Эпитафия Адонису” Биона, полная скорби о возлюбленном Афродиты, который был смертельно ранен на охоте кабаном. Афродита превратила Адониса в цветок, из его крови выросли розы.

247

Аретуза — нимфа, превращенная в источник возле Сиракуз на острове Ортигия (ныне соединенном с Сицилией).

248

Мосх и Феокрит были уроженцами Сиракуз.

249

...К долинам Цюриха она стремила взор, И Дриадам Гесснера задумчиво внимая... В Цюрихе родился и жил швейцарский поэт и живописец С. Гесснер (1730—1788).

250

Помона — в римской мифологии богиня плодов и фруктовых деревьев.

251

Авель — Абель Луи Франсуа де Малартик де Фонда (1760—1804), друг юности Шенье, учился с ним в коллеже.

252

Прокна (греч. миф.) — жена фракийского царя Терея. Зевс превратил ее в соловья, уберегая от мести мужа.

253

И словно ... кузнечик, друг кустов... — В подлиннике — “цикада” (la cigale); сравнение поэзии с голосом цикады, восходящее к античности, устойчиво у Шенье. Ср. в поэме “Слепец” ст. 141—142 и примеч. к ним.