Куда же ты бежишь, красавица младая?
Молчишь; потупилась, себя не понимая.
Пусть разноцветный шелк для вышивки готов —
Умелая игла не оживит цветов.
Как роза ранняя, уста твои увяли.
Мечтаешь, запершись; вздыхаешь. Но едва ли
Сумеешь обмануть мой искушенный взгляд:
Любовь не утаить. Красавицы манят
Любовию своей, и любят, и такими
10 Мы сами любим их. И мы любимы ими.
Будь беззащитною — и я тобой пленен.
Будь верною в любви. Однако кто же он,
Тот славный юноша, голубоглазый, статный,
Темноволосый, и любезный, и приятный?..
Краснеешь? Погоди, и впрямь, он мне знаком,
Но я молчу, молчу... Там, под твоим окном,
Он бродит взад-вперед. И, отложив иголку,
Бежишь, следя за ним украдкой, втихомолку,
Ан глядь — уже исчез. И тщетно по следам
20 За ним твой быстрый взгляд блуждает тут и там.
Никто у нас в краю на праздниках весенних,
Среди окрестных рощ, стремглав спеша под сень их
На резвом скакуне, никто не может так
Обуздывать коня, как юный сей смельчак.
Друзья, на берегах вы остаетесь Сены,
Где города растут и хорошеют стены,
И отражаются в поверхности воды,
И где сменяются забавы и труды.
Надежда на покой и счастие, быть может,
Здоровье, что меня по-прежнему тревожит[269] —
Дар, без которого другие не нужны —
И жажда смены мест, скитаний, новизны,
Все к странствиям меня влечет и побуждает,
10 Лишь посреди забот, что путь сопровождают,
Найду спокойствие, и для любовных стрел
Неуязвимым стать поможет сотня дел.
Хоть еду не один, но с верными друзьями,
Мне грустно, милые, что вас не будет с нами.
Поверите ль? но я хотел бы в тот же час
За ними следовать, остаться возле вас.
Два брата — с их душой моя душа сроднилась
И после стольких лет ничуть не изменилась,
Ведь дружества исток — в младенческой дали, —
20 Мои вожатаи. Они меня вели
Повсюду и всегда, и тяготы, печали
Участьем дружеским всегда мне облегчали.
Когда надвинутся на север холода
И солнце слабый луч пошлет вам, мы тогда
На берегах иных, спеша вослед за Фебом,
Найдем тепло и свет под благодатным небом.
Предстанут нам места, что славны с давних пор
И в памяти живут, и привлекают взор:
Марсель, куда товар с Востока притекает,
30 Венеция, что власть над морем простирает,
Тибр царственный и Рим, что прежде грозен был,
А ныне красотой все города затмил,
Афины — праха слой, родная Византия[270]
И Смирны берега, Гомеру не чужие.[271]
Поверьте, что везде вас будет помнить друг:[272]
Мне сердце — лучшая тому из всех порук.
вернуться
А после ты меня так мило вопрошаешь... Ах, помни обо мне! — Образец естественного” усвоения античного источника, претворения “чужого” в “свое”: эти заключительные строки представляют собой подражание одной из сцен комедии Теренция “Евнух” (д. I, сц. 2, ст. 110—116).
вернуться
Ликорида — имя возлюбленной римского элегического поэта Гая Корнелия Галла (69—26 до н.э.), основоположника жанра римской элегии; произведения его не сохранились (см.: Вергилий. Эклога X). Ср. ст. 39 элегии XV, где Шенье называет себя его именем.
вернуться
...сабинскими полями... — Имеется в виду территория в центральной Италии, севернее Рима, где в древности жило италийское племя сабинов. Там находилось имение Квинта Горация Флакка (65—8 до н.э.) Сабинум.
вернуться
Фалерн — винодельческая область в Италии, воспетая Горацием.
вернуться
Бандузия — источник, воспетый Горацием; местоположение его точно не известно. Он мог находиться неподалеку от сабинского поместья римского поэта.
вернуться
Анио (совр. Аниене, или Тевроне) — левый приток Тибра, на его берегах — в Тиволи — находились многочисленные загородные имения, в том числе вилла императора Адриана (2 в. н.э.) со множеством скульптур и живописных полотен.
вернуться
Так, шумная пчела... — Сравнение поэта с пчелой восходит к античности и отвечает тяге рококо к прелестным миниатюрам. Ср. элегии X, XVI, XXIV.
вернуться
...птичкой крохотной... — Имеется в виду колибри. Этот красочный, миниатюрный образ близок эстетике рококо.
вернуться
Леда — в греческой мифологии супруга спартанского царя Тиндарея, соблазненная Зевсом, который принял облик лебедя.
вернуться
Протей (греч. миф.) — морское божество, обладавшее даром перевоплощения.
вернуться
...Здоровье, что меня по-прежнему тревожит... — Мотив болезни, индивидуализирующий образ поэта, постоянен в элегиях Шенье. Ср. элегий VII, ст. 55—56; элегия XXI, ст. 19; элегия XXVII, ст. 33—34, Дополнения, “Ах, нет, поверьте мне, я позабыть не в силах”, ст. 6.
вернуться
родная Византия — Ср. 5 фрагмент элегий, ода III, ст. 1; “Искусство любви”, ст. 8; Дополнения, “Привет вам, Геллеспонт, Эвксина нереиды...”.
вернуться
Смирна — город на западном побережье Малой Азии. Считается одним из наиболее вероятных (наряду с островом Хиос) мест рождения Гомера.
вернуться
Поверьте, что везде вас будет помнить друг... — Реминисценция из “Персидских писем” Ш. Монтескье (письмо 1): “... будь уверен, что, в каком бы уголке света я ни очутился, я останусь твоим верным другом”. Эти слова, по признанию Шенье, запомнились ему еще в ранней юности (см.: GW. Р. 685—686).