Сочинения 1819

Отныне следует дорогой проторенной
Дух человечества, бессмертьем одаренный.
Отныне опытный резец вверяет нам
Заветы прошлого, и новым временам
Мы оставляем все, чем дышим и владеем,
И представляем суть по форме и идеям.
Не зря отцы в трудах свои свершали дни:
Отныне сыновьям — живой пример они.
140 В едином времени живут и внук, и прадед,
И в памяти они былое не изгладят.
Творец и судия сегодняшнего дня,
Нас прошлое ведет, лелея и храня.
И отчая земля в годину испытаний
Осведомляется, рассвет припомнив ранний,
Как жили пращуры среди подобных бед,
Былинные века сзывая на совет.

...........................................
В селениях людских сносить обречены
Двойного зла закон все смертные сыны.
150 Одни — цари, жрецы корысти и насилья,
Над миром властвуют в бесстыдстве изобилья.
Другие, стыд забыв, презренные рабы,
Лобзают их стопы, покорны и слабы,
Во прахе ползая пред гордыми дворцами,
Чей блеск безжалостный воздвигнут их трудами,
Чей мрамор их рукой из горных вырван недр,
И пот на их челе не осушает ветр.
Быть естества рабом мне более приятно,
Любя природы блеск святой и благодатный,
160 Вдали от городов ища дворец иль храм,
Где божество порой свой лик являет нам,
Средь гор, смиряющих порывы молний гневных,
Средь первенцев земли — дубов и сосен древних.
Следа несчетных слез на сих громадах нет.
Божественным огнем исполненный, поэт
Взнесен на высоту, впивает воздух горний,
И мощный глас его стихии непокорней
С ветрами борется, и бурных волн морских
Неистовей гремит неукротимый стих.
170 И мысль, поражена пылающим вулканом,
Как пламя Этны, ввысь летит к нездешним странам.

Блажен, чей любит дух величье бурных дум!
Тот грезит, несмущен, под волн немолчный шум,
Средь скал, где горный ток на крутизне дробится,
И в бездну мысль его рекой кипящей мчится.
Там быть люблю и я, и песен грудь полна,
Которых заглушить не смогут времена.
Там, вдохновлен слепца великого примером,
Во мгле людских сердец я странствую с Гомером,
180 Иль, обретя порой крыла, Бюффонов дар,
За грань, чья синева земной объемлет шар,
Я мчусь с Лукрецием при факеле Ньютона
Изведать глубь небес и мирозданья лоно.
И зрю я сонмы звезд[449] в волнах эфирных рек,
За гривами комет я устремляю бег.
Их вес и формы их глазам моим открыты.
Меня уносят вдаль их долгие орбиты,
И сам, звездою став, я вспыхиваю вдруг,
Объятый пламенем вхожу в их вечный круг,
190 Во мне законов их живет двойная сила.
Я чувствую — влекут мой шар к себе светила,
И сладко мне нести их тяжесть в свой черед.
Истоки бытия, причин извечный ход,
Любовь и рознь стихий объемлю взором жадным.
Когда же вспять я мчусь к земли равнинам хладным,
Виденьем естества свой дух воспламеня,
Несу я гордый стих, исполненный огня.
Внемлите ж песням сим, наперсницам Гермеса.
Пусть первых смертных след, что скрыла лет завеса,
200 Из мрака древних чащ пред вами оживет.
Я расскажу, ведя деяньям славным счет,
О тех, кто Новый Свет[450] явил очам Европы,
Кто, в дикий пышный край найдя морские тропы,
Власть Мансанареса простер на Марамон.[451]
Да знают правнуки, во мгле седых времен
Европы увидав великое боренье,
Что юным был наш век, как первый день творенья.