96. Есть старинная пословица, что все мудрецы робки, ибо знают все опасности и потому боятся их; я считаю эту пословицу ложной, так как не может называться мудрым человек, который считает, что опасность больше, чем она есть. Я назову мудрым того, кто знает меру опасности и боится ее ровно насколько это нужно. Поэтому смелого человека скорее можно назвать мудрым, чем робкого; если оба они видят достаточно хорошо, между ними начнется спор, так как робкий выставляет все опасности, которые, по его мнению, могут быть, и предполагает всегда самое худшее; смелый тоже сознает все опасности, но, зная, как много их может быть избегнуто благодаря человеческой изобретательности, как много устраняется случайно, он не смущается, а берется за дело с уверенностью и надеждой, что не все, что может случиться, действительно случится.
97. Маркиз Пескара[92] говорил мне после избрания Климента папой, что он, кажется, никогда не видел успеха дела, которого бы желали все. Причина этого, вероятно, в том, что дела мирские вершатся немногими, цели которых почти всегда отличны от целей большинства; поэтому и последствия получаются не те, каких большинство желает.
98. Тиран разумный любит робких мудрецов, но и смелые ему не неприятны, если только он знает, что это люди спокойные, и он готов их удовлетворить. Больше всего не нравятся ему смелые и беспокойные; он не может предполагать, что ему удастся их удовлетворить, а потому вынужден думать о том, как их уничтожить.
99. Если бы мне пришлось иметь дело с разумным тираном и я не был бы ему врагом, то я скорее предпочел бы слыть смелым и беспокойным, чем робким; таких людей он старается удовлетворить, а с другими чувствует себя увереннее.
100. Живя под властью тирана, лучше быть его другом до известного предела, чем принадлежать к числу самых близких; если ты человек уважаемый, то величие его полезно и тебе, иногда даже более, чем людям, с которыми он чувствует себя увереннее; а при падении его, у тебя есть надежда спастись.
101. Нет способа и средства спастись от тирана зверского и жестокого, разве только средство, предписываемое во время чумы: бежать как можно дальше и как можно скорее.
102. Осажденный, который ждет помощи, всегда распространяет слух, что его положение много хуже, чем в действительности; кто помощи не ждет, тому остается только утомлять противника, чтобы отнять у него всякую надежду; он всегда скрывает свое положение и распространяет слух, что дела его не так плохи.
103. Тиран делает все возможное, чтобы раскрыть твои тайные мысли, он действует для этого лаской, долгими беседами, приставляет к тебе людей, которые должны наблюдать за тобой, сближаться с тобой по его приказу, и трудно выпутаться из всех этих сетей; поэтому, если ты видишь, что он тебя не понимает, будь осторожен, берегись всего, что может тебя выдать, и употреби столько же сил на то, чтобы не дать себя разгадать, сколько он тратит на то, чтобы тебя раскрыть.
104. Люди считают похвальным, да и каждому приятно иметь характер открытый и прямой, или, как говорят во Флоренции, чистый. С другой стороны, осуждают и ненавидят притворство. Но притворство гораздо полезнее тебе самому; прямота же скорее другим, чем тебе. Нельзя отрицать, что она прекрасна, и я восхвалял бы всякого, кто вел бы обычно жизнь человека искреннего и чистого, прибегая к притворству лишь в некоторых очень важных случаях, которые бывают редко. Этим путем ты мог бы приобрести славу человека откровенного и прямого и снискать благоволение, выпадающее на долю людей, которым молва приписывает такой характер; однако в делах, самых для тебя важных, ты мог бы извлечь выгоду из притворства, тем более что молва говорит о тебе, как о человеке, которому притворство чуждо, а потому люди легче верили бы твоим измышлениям.
105. Даже когда человек известен, как лицемер и обманщик, люди иногда попадаются на его обманы и верят ему. Странно сказать, но это святая истина, и я вспоминаю, что подобной славой больше чем кто-либо пользовался Король Католический; при всех своих ухищрениях он всегда встречал людей, веривших ему выше меры; это должно происходить от простоты или алчности человеческой: одни хотят легко верить желанному, другие не умеют распознать правду.
106. В нашем гражданском строе самое трудное дело – прилично выдать замуж своих дочерей; происходит это оттого, что люди вообще о себе более высокого мнения, чем другие о них, и надеются сразу добраться до мест, совсем для них недоступных. Я видел, как многие отцы отклоняли предложения, которые они с благодарностью приняли бы потом, когда их как следует надули.
92