Полагали, что можно удержать от самоубийства унизительными наказаниями и чем-то вроде позора, которым клеймят память виновных. Нужно ли говорить, как недостойно клеймить позором людей, которых уже нет среди живых, чтобы защитить себя? Впрочем, несчастных это мало волнует; и если самоубийство обвиняет кого, то прежде всего тех людей, которые остались в живых, так как в этой массе ни один не заслужил того, чтобы ради него продолжать жить. Имели ли успех придуманные людьми наивные и жестокие меры в борьбе против нашептываний отчаяния? Какое дело человеку, желающему бежать из этого мира, до тех оскорблений, которые мир обещает нанести его трупу? Он видит в этом только еще одно проявление подлости со стороны живущих. Что это, в самом деле, за общество, где испытываешь самое глубокое одиночество среди многих миллионов, где можно поддаться непреодолимому желанию лишить себя жизни, причем так, чтобы никто об этом не догадался? Это общество – не общество; оно, как говорит Руссо, пустыня, населенная дикими зверями. На тех должностях, которые я занимал в полицейском управлении, самоубийства[78] относились отчасти к моей компетенции. Я хотел узнать, нет ли среди побуждающих к ним мотивов таких, действие которых можно было бы предупредить. Я предпринял на этот предмет огромную работу. Я нашел, что кроме коренного преобразования существующего общественного порядка все остальные попытки будут напрасны[79].
Среди причин отчаяния, которые побуждают очень нервных, страстных и глубоко чувствующих людей искать смерти, я обнаружил в качестве преобладающего явления, дурное обращение, несправедливости, тайные наказания, которым суровые родители и начальники подвергают лиц, от них зависящих. Революция уничтожила не все виды тирании; зло, в котором упрекали самодержавную власть, существует еще в семьях; оно вызывает здесь кризисы, аналогичные революциям.
Соотношение интересов и чувств, подлинные отношения между людьми, по существу, только еще предстоит создать среди нас, и самоубийство лишь один из тысячи и одного симптома всеобщей, всегда готовой к новым проявлениям, социальной борьбы; от этой борьбы очень многие борющиеся устраняются, так как устали числиться среди жертв, или возмущаются при одной мысли о возможности занять почетное место среди палачей. Если требуются некоторые примеры, я могу извлечь их из подлинных протоколов.
В июле 1816 г. дочь одного портного была обручена с мясником, хорошо воспитанным молодым человеком, бережливым и трудолюбивым, сильно влюбленным в свою красавицу-невесту, которая в свою очередь была ему очень предана. Молодая девушка была швеей; она пользовалась уважением всех знавших ее, и родители жениха нежно ее любили. Эти славные люди не упускали случая завоевать симпатии своей невестки; придумывали развлечения, где она была царицей и идолом.
Наступило время свадьбы; все распоряжения между обоими семействами были сделаны, все соглашения заключены. В тот вечер, который был назначен, чтобы отправиться в муниципалитет, молодая девушка и ее родители должны были ужинать в семье жениха. Но этому помешал малозначительный непредвиденный случай. Исполнение заказа для одного из его богатых клиентов задержало портного и его жену дома. Они извинились. Но мать жениха сама пришла за своей невесткой, получившей разрешение родителей отправиться с ней.
Несмотря на отсутствие двух главных гостей, ужин был чрезвычайно веселый. Очень много шутили на семейные темы, которые допускала перспектива свадьбы. Пили, пели. Говорили о будущем. Очень живо обсуждались радости счастливого брака. За столом засиделись до глубокой ночи. По легко понятному снисхождению родители молодого человека не обращали внимания на молчаливую договоренность обрученных. Рука искала руку, любовь и близость ударили им в голову. Кроме того, на брак смотрели как на заключенный, молодые люди уже давно посещали друг друга и не подавали повода ни к малейшему упреку. Умиление родителей жениха, поздний час, взаимные страстные желания, поощряемые снисходительностью их менторов, непринужденное веселье, которое обыкновенно царит при таких пиршествах, все это вместе взятое, и легко представившийся случай, и вино, которое горячило голову, – все благоприятствовало исходу, который легко можно было предвидеть. Любящие нашли друг друга в темноте, когда свечи погасли. Все делали вид, что ничего не замечают и не подозревают. Здесь счастье молодых людей вызывало лишь радость и никакой зависти.
79
Эта фраза добавлена Марксом. У Пеше вместо нее сказано: «Не вдаваясь в теории, я приведу факты».