Я хочу предложить этим премудрым господам небольшую главу из Фурье, которая сможет послужить им образцом. Правда, Фурье исходил не из гегелевской теории и поэтому – увы! – не мог прийти ни к познанию абсолютной истины, ни даже к абсолютному социализму; правда, вследствие этого изъяна Фурье, к сожалению, дал совлечь себя с пути истинного и пришел – вместо абсолютного метода – к методу серий и к таким построениям, как превращение моря в лимонад, couronnes boréale и australe[88], анти-лев и совокупление планет{171}. Пусть так! И все же мне легче поверить вместе с веселым Фурье во все эти чудеса, чем верить в абсолютное царство духа, где совсем нет никакого лимонада, или в тождество бытия и небытия и совокупление вечных категорий. Французский вздор по крайней мере весел, тогда как немецкий мрачен и глубокомыслен. Но кроме того Фурье подверг существующие социальные отношения такой резкой, такой живой и остроумной критике, что ему охотно прощаешь его космологические фантазии, которые тоже основаны на гениальном миропонимании.
Сообщаемый мной здесь отрывок был найден среди литературного наследства Фурье и напечатан в первой книжке журнала «Phalange»[89], издаваемого фурьеристами с начала 1845 года. Я опускаю из него то, что относится к позитивной системе Фурье, и вообще то, что не представляет интереса, словом – с текстом обращаюсь с вольностью, которая совершенно необходима для того, чтобы произведения иностранных социалистов, написанные с определенными целями, сделать доступными публике, чуждой этим целям. Этот отрывок отнюдь не самое гениальное из того, что было написано Фурье, и даже не лучшее из того, что он написал о торговле, – и все-таки ни один немецкий социалист или коммунист, за исключением Вейтлинга, еще не написал ничего, что хотя бы в самой отдаленной степени могло бы сравняться с этим черновым наброском.
Чтобы избавить немецкую публику от напрасного труда читать самый журнал «Phalange», я должен заметить, что этот журнал – чисто денежная спекуляция фурьеристов и публикуемые в нем рукописи Фурье имеют очень различную ценность. Издающие этот орган господа фурьеристы стали похожими на немцев напыщенными теоретиками, и на место юмора, с которым их учитель разоблачал буржуазный мир, они поставили священную, основательную, теоретическую, угрюмую ученость, за что они по заслугам были осмеяны во Франции, а в Германии получили признание. Сочиненное ими описание воображаемых успехов фурьеризма в первой книжке «Phalange» могло бы привести в восторг профессора абсолютного метода.
Я начинаю свое сообщение с тезиса, который уже был опубликован в «Теории четырех движений». Там же была опубликована значительная часть предлагаемого отрывка, из которой, однако, я приведу лишь самое необходимое.
I
Мы касаемся теперь самого чувствительного места цивилизации; это весьма неприятная задача – поднимать голос против нынешней глупости, против химер, принявших прямо эпидемический характер.
Говорить ныне против нелепостей торговли – значит выставлять себя на предание анафеме, как если бы в XII в. стали говорить против тирании пап и баронов. Если бы надо было выбирать между двумя опасными ролями, то, полагаю я, менее опасно было бы уязвить горькими истинами какого-нибудь самодержца, чем оскорбить дух торгашества, который ныне как деспот господствует над цивилизацией и даже над самодержцами.
Все же и поверхностный анализ покажет, что наша система торговли снижает и дезорганизует цивилизацию и что в торговле, как и во всех других делах, под влиянием сомнительных наук мы все больше и больше сбиваемся на ложный путь.
Спор о торговле ведется каких-нибудь полстолетия, а уже породил тысячи томов; но его инициаторы не увидели, что механизм торговли но своему устройству резко противоречит всякому здравому смыслу. Он подчинил все общество одному классу паразитирующих и непроизводительных агентов – торговцам[90]. Все основные классы общества[91] – собственник[92], земледелец, фабрикант и даже правительство находятся в подчинении у второстепенного, побочного класса – у торговца, который должен был бы быть их подчиненным, их служащим, сменяемым и ответственным агентом, но который, однако, по своему усмотрению направляет и сдерживает все пружины обращения.
В отношении других заблуждений, не касающихся торговли, общественное мнение и ученые корпорации уже более сговорчивы; в основном сходятся во мнении, что философские системы являются опасными иллюзиями, что опыт опровергает наши притязания на способность к совершенствованию, что наши теории свободы несовместимы с цивилизацией, что наши добродетели – социальная комедия, а наше законодательство – лабиринт; подшучивают даже над предметом модных споров – идеологией{173}. Но болтовня о торговле, с ее теориями торгового баланса, противовеса, равновесия, гарантии стали святая святых, перед которым все склоняется. Вот, следовательно, та иллюзия, которую мы должны рассеять.
89
«La Phalange». Revue de la science sociale, XIV, année, 1-re série in 8°, Paris, aux Bureaux de la Phalange. 1845. – Publication des Manuscrits de Fourier, section ébauchée des trois unités externes, p. 1 – 42 des Januar- und Februarheftes [«Фаланга». Социально-научное обозрение, XIV-й год издания, 1-я серия, in 8°, Париж, издательство «Фаланги», 1845. – Публикация рукописей Фурье, набросок секции о трех внешних единствах. Январь – февраль, стр. 1 – 42].
90
Немецкими словами «Kaufmann» и «Kaufleute» Энгельс переводит употребляемые Фурье термины: «marchand» и «négociant».