Пока пусть будет достаточно того, что сказано, — времени мало. Итак, знай, что мудрость пребывает не в искусстве красноречия и не в огромных томах, а в удалении от чувственных вещей и в обращении к простейшей и бесконечной форме, и знай, что ее принимают в храме, очищенном от любого порока, и пламенной любовью привязываются к ней, — пока ты сможешь ее вкусить и увидеть, сколь сладостна та, что есть любая сладость! Как только ты вкусишь ее, все то, что тебе кажется теперь великим, утратит цену, и ты смиришься, дабы не осталось в тебе ни гордости, ни других каких-то пороков, потому что прильнешь неотрывно не порочнейшим и чистейшим сердцем к однажды отведанной мудрости, предпочитая оставить, скорее, этот мир и все, что не есть сама мудрость, чем ее. И ты будешь жить в несказанной радости и после смерти вечно успокоишься в ее любвеобильнейшем объятии, пусть тебе и мне будет дарована всегда благословенная мудрость Бога. Аминь.
ПРОСТЕЦ О МУДРОСТИ. КНИГА ВТОРАЯ
Случилось так, что после слов, услышанных от простеца о мудрости, римский ритор в величайшем удивлении направился к простецу и, найдя его укрывшимся недалеко от храма Вечности, так заговорил с ним.
Ритор. О дражайший муж, помоги мне в моей слабости, чтобы в трудных [вопросах], превосходящих мой ум, я пребывал с некоей легкостью, — иначе мне мало пользы от столь глубоких соображений, услышанных от тебя.
Простец, Нет более легкой трудности, чем созерцать божественные вещи, где наслаждение совпадает с трудностью. Но скажи, чего ты хочешь?
Ритор. Хочу, чтобы ты сказал мне, как я должен образовать понятие о Боге, если он выше возможности постижения.
Простец. Как о понятии[466].
Ритор. Объясни же это!
Простец. Ты слышал, что в любом понятии он понимается непостижимо. Значит, понятие о понятии приближается к непостижимому.
Ритор. Так как мне сделать понятие более точным?
Простец. Постигни точность; ведь Бог есть сама абсолютная точность.
Ритор. Что я должен делать, если я задумал образовать правильное понятие о Боге?
Простец. Обратись тогда к самой правильности.
Ритор. А если я стараюсь образовать истинное понятие о Боге, что нужно делать в этом случае?
Простец. Взгляни на саму истину.
Ритор. А если я задумал образовать справедливое понятие?
Простец. Обратись к справедливости.
Ритор. А когда я попытаюсь достичь благого понятия о Боге, что делать тогда?
Простец. Подними очи ума к благу.
Ритор. Диву даюсь, как тебе удается разрешать мои затруднения.
Простец. Смотри, как легка в божественном трудность: она всегда сама представляется вопрошающему в самом способе, каким задается вопрос[467].
Ритор. Несомненно, нет ничего более удивительного.
466
Τ. e. в понятии о боге бог уже присутствует в качестве самого этого понятия, поскольку к сущности понятия относится объединение, возможное лишь в свете божественного единства.