ИГРА В ШАР[289]
КНИГА ПЕРВАЯ
Иоанн. Вижу, что ты вернулся в кресло, устав, наверное, от игры в шар. Я хотел бы, если не возражаешь, поговорить с тобой о ней.
Кардинал. С величайшим удовольствием.
Иоанн. Мы все увлечены этой интересной новой игрой, возможно, потому, что в ней содержится символ какого-то высокого созерцания, которое и просим объяснить
Кардинал. Неплохая догадка. Действительно, у разных наук есть инструменты и игры, — в арифметике ритматия[290], в музыке монохорд; игра в шахматы тоже не без тайного нравственного смысла. По-моему, ни одна пристойная игра не лишена какой-то поучительности. И наше упражнение с шаром, такое увлекательное, скрывает в себе, думаю, немало философии.
Иоанн. Пожалуйста, расскажи нам что-нибудь об этом.
Кардинал. Боюсь браться за дело, насколько вижу, огромное и требующее сначала долгих раздумий, чтобы его прояснить.
Иоанн. Мы не просим всей глубины, достаточно, если скажешь хоть кое-что.
Кардинал. Любознательна и порывиста молодость, а быстро насыщается. Хорошо, так и сделаю; посею в ваших благородных умах какие-то семена учений, и они принесут плод света в столь желанном для нас познании самих себя, если вы их примете и тщательно сбережете... Так вот, прежде всего со всем вниманием вдумайтесь в то, что и шар, и его движение — произведения ума. В самом деле, ни одно неразумное животное не сделает шара и не заставит его двигаться определенным движением к цели. Стало быть, вы видите, это — произведение человека, происходящее от той его способности, которой он превосходит другие живые существа нашего мира.
Иоанн. Знаем; это безусловно так, как ты говоришь.
Кардинал. Ну, для чего шар искусством токаря принял эту фигуру полусферы с выемкой, вам, наверное, небезызвестно: шар не совершал бы это движение, которое вы у него наблюдаете, — винтообразное, спиральное, или по вогнутой кривой, — если бы не имел такой фигуры.[291] Та часть шара, которая представляет собой совершенную округлость, двигалась бы по прямой, если бы его более весомая и наполненная половина не замедляла того движения, оттягивая его на себя как па центр; из-за этого различия получается фигура движения, которое и не вполне прямо, и не вполне криво, как движение по окружности круга, равноотстоящей от его центра. Потом рассмотрите прежде всего причину фигуры нашего шара. В ней вы видите выпуклую поверхность большей полусферы и вогнутую поверхность меньшей полусферы, между которыми заключен корпус шара, причем его можно изменять бесконечным образом, изменяя взаимоотношение упомянутых поверхностей и тем самым делая его способным каждый раз к новому и новому движению.
Иоанн. Это легко усвоить. Понятно же, что, если бы браслет мог быть кругом без какой-либо ширины окружности и катиться по одинаково ровной поверхности, скажем по льду, он описывал бы одну прямую линию. А здесь мы видим, что к такому браслету как бы добавлена выпуклая телесность, поэтому он описывает не прямую линию, а кривую, с различием кривизны, смотря по разнообразию выпуклости.
Кардинал. Правильно. Только надо еще учесть, что линии, описываемые движением одного и того же шара, различны и никогда не совпадают, все равно, бросает ли его тот же самый или другой человек, поскольку бросок всегда разный. Причем при более сильном броске описываемая линия оказывается прямей, при более слабом кривей. Соответственно, в начале движения, когда толчок еще в силе, линии движения прямее, чем когда движение угасает. Шару дается толчок только в направлении прямого движения. Значит, при более сильном броске природа шара преодолевается в большей степени, так что он движется даже против своей природы, насколько такое возможно; при меньшем толчке он тоже движется, подчиняясь силе, но его природа преодолевается в меньшей мере, и движение следует естественной наклонности его формы.
289
Обе части диалога написаны в 1463 (или 1464?) г. в Риме. Собеседники кардинала — племянник и сын Альбрехта III Благочестивого (ум. 1460), герцога Баварского, который поддерживал Николая в его реформах и во всех перипетиях его епископства в Бриксене.
Перевод по венскому изданию.
290
Или «ритмомахия» — малопонятная
291
Шар, как ванъка-встапька, катясь, одновременно повертывается выемкой (т. е. легкой частью) вверх, откуда непредсказуемость его движения (кроме случая, когда он плашмя ложится выемкой вниз).