Целью (obiectum) всякой познавательной потенции оказывается поэтому только само равенство, насколько оно может явиться в своем подобии. Предмет чувственного познания есть не что иное как равенство; то же касается познания через воображение и интеллектуального познания. [Познавательная] потенция познает свой предмет по природе, ведь познание совершается через подобие [познающего и познаваемого], отчего предметом всех познавательных потенций и является равенство, подобие которого вводит все познавательные потенции в действие: живущие интеллек том по своей природе видят равенство, чье подобие есть в интеллекте, как зрение видит окрашенный предмет, подобие или идея которого есть в зрении. Всякое подобие есть идея или знак равенства; взору предносится равенство, которое он видит в идее цвета, слуху — в идее звука, и так далее. В воображении равенство светится яснее, потому что доступно воображению не в идее качества, а в идее количества, имеющей более близкое подобие равенству. Наконец, в интеллекте равенство постигается уже не через подобие, переплетенное с идеями качества или количества, а через простую и чистую умопостигаемую идею, или свое обнаженное подобие: ему предстает само единое равенство, форма бытия и познания всех вещей, разнообразно являющаяся в разных подобиях, и человеческий ум, сам живая и мыслящая явленность равенства, природно созерцает в самом себе его единичное явление, которое мы зовем единственностью[415] вещи; ведь человеческий ум не что иное, как знак соравенства с абсолютным равенством, как бы первое откровение его познания, которое пророк называет отпечатленным на нас светом лица божия. Недаром человек по природе познает доброе, справедливое, праведное и правильное, эти отблески равенства, и одобряет закон, по которому надо делать другим то, что хочешь, чтобы делали тебе, поскольку в этом законе светится равенство; все такие добродетели составляют хлеб интеллектуальной жизни, которой небезызвестно, что в равенстве ее питание. Как чувственное зрение относится к чувственному свету, так зрение ума — к этому умопостигаемому свету; чувственный свет, образ того умопостигаемого, хранит в себе подобие равенства, ведь ничего неравного в самом по себе свете не видать. Как чувственное зрение не ощущает ничего, кроме света и явления света в его знаках, будучи уверено, что, кроме света, нет ничего, мало того, упорно утверждая, что с устранением света ничего совершенно не остается, поскольку видение питается этими знаками, так зрение ума не ощущает ничего, кроме умопостигаемого света, или равенства, и его явления в своих знаках, и достовернейше свидетельствует, что с отнятием этого света ничто не сможет ни существовать, ни познаваться. Ибо как с отнятием равенства останется интеллект, чья деятельность и состоит в приравнивании[416], которое, естественно, прекратится с отнятием равенства? Разве не отнимется тогда истина, которая есть приравненность вещи и интеллекта? Ничего не осталось бы в истине с устранением равенства, поскольку, кроме равенства, в самой истине не найти ничего.
11. Чтобы увидеть, что чувствующая душа не интеллект, а его подобие, или образ, подумай о том, что форм в видящем две: одна информирующая, подобие предмета, другая формирующая, подобие интеллигенции. Формирование и информирование — некоторое — действие, и поскольку ничто не делается без смысла, то интеллект — начало целесообразных действий. Он делает все или через себя, или через природу. Поэтому произведение природы есть произведение интеллигенции[417]. Когда объект информирует через свое подобие, это происходит природно, то есть через интеллигенцию посредством природы; когда интеллигенция формирует, она делает это через свое собственное подобие. Так что в видящем оба эти подобия, одно предмета, другое интеллигенции, и без них не состоится видения. Подобие предмета поверхностно и внешне, подобие интеллигенции центрально и внутренне. Подобие предмета — инструмент подобия интеллигенции: подобие интеллигенции чувствует, или познает, посредством подобия предмета. Таким образом, для чувствования потребны чувствующая душа, подобие интеллигенции, и идея предмета, подобие предмета, и чувствующая душа не есть интеллект потому, что не может ощущать без подобия предмета, тогда как интеллект не зависит ни от чего, чтобы понимать умопостигаемое, и не нуждается помимо себя ни в каком другом инструменте, будучи сам началом своих действий. Он понимает, например, это сочетание (complexum): «любая вещь или существует, или не существует» — без какого бы то ни было инструмента или опосредования; и так все умопостигаемое. Чувственное интеллект понимает не поскольку оно чувственно, а поскольку умопостигаемо, поэтому оно должно стать умопостигаемым прежде, чем будет понятно, как ничто не ощущается, не став сначала ощутимым.
416
Ср. Охота за мудр. 36, 106. Имеется в виду введенное Фомой определение истины как адекватности мысли и осмысленной вещи.