Мистер Джон один остался
И во все глаза следит
За движеньями прелата,
Что пред склянкою стоит.
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Далеко, на самом море,
Я построю дом
Из цветных павлиньих перьев,
С звездами кругом.
Вставлю в них кругом сапфиры,
Жемчуг, бирюзу,
Жить туда со мной навеки
Нину увезу.
И едва кругом с балкона
Нина поглядит —
«Солнце всходит! Солнце всходит!» —
Всё заговорит!
ЕЩЕ ИЗ НАРОДНОЙ ПЕСНИ
Не хочу я смерти ждать,
Ждать до старости постылой,
Умирать — так умирать
От ножа, в глазах у милой!
Станет вдруг она тогда
Говорить — о чем молчала,
Целовать — как никогда
До того не целовала!
«ЧТО ЗА ШУМ И КРИК? О БОЖЕ!..»
Что за шум и крик? О боже!
Нина! Ты ль, моя краса,
Так безжалостно вцепилась
Лоренцино в волоса!
Точно молния блеснула,
Видел я, в глазах твоих —
И из ангела в тигрицу
Превратилася ты вмиг!
А всё вы виной, мисс Мери,
Что смотрели на него
И этюд нашли в нем чудный
Для альбома своего!
«ВЫ ПОВСЮДУ — О МИСС МЕРИ!..»
Вы повсюду — о мисс Мери! —
В этот зной!.. Лучи палят,
Сотни каторжников красных
Гору белую сверлят...
Что вы взорами впилися
В этот пестрый сброд людей,
В эти бронзовые лица?
Иль вам чуден стук цепей?
Или вам в толпе несчастных
Дико видеть смех и спор,
И трагические позы,
И комический задор?
Знаю — «мучеников мысли»
Всё вы ищете меж них,
Чтобы несколько им бросить
Утешенья слов святых!
О, под этим ясным небом,
Посреди счастливых лиц —
Эти люди ведь опасней
И бандитов, и убийц!
Их катоновская мрачность
И улыбка злая их
Навели б и страх, и скуку
На людей и на святых!
И, спасибо, их далёко
Убирают здесь — туда,
Где и солнце ненароком
Не бывает никогда!
ДВА КАРЛИНА
Эй, синьор! хоть два карлина
Дайте мне за что-нибудь!
Спеть вам «Bella Sorrentina»?[35]
Или пыль с сапог стряхнуть?.
Боже мой! С какою злобой
Вы кричите: «Негодяй!»
Здесь Неаполь! Здесь особый
И народ, и самый край!
Много есть народов умных,
Но философ — наш один,
Хоть живет средь улиц шумных,
Как поэт и арлекин!
Богачи и ладзароны —
Всё одна душа! У всех
Счастье — те же макароны,
Те же песни, тот же смех!
Наши песни — что их краше?
Как цветы из недр земных,
Из груди певучей нашей
Так и тянет солнце их!
Смех нам хартия! Захочет
Деспот сжать нас — смех уж тут:
Знак, два слова — и хохочет
Весь Неаполь, всякий люд!
Мирно с церковью он ладит,
Да и церковь ко двору!
Для него мадонну рядит,
Как невесту на пиру!
Галлы, немцы, арагонцы
Спор вели из-за него —
Он, от всех ловя червонцы,
Не стоял ни за кого!
Всё равно, кто правит нами —
Тот иль этот!.. Здесь один
Над рабами и царями
Есть повыше господин...
Вон — чудовище! — открыло
К ночи огненную пасть —
Точно ждет, сбираясь с силой,
Только знака, чтоб напасть!
Не минуем верной кары!
Нынче ль, завтра ль — всё одно!..
Уж подземные удары
Ночью будят нас давно,
И колеблющейся лентой
По прозрачным небесам
От Пуццоло до Сорренто
Дым стоит и здесь, и там...
Всё, что дышит, — гибель чует
И, бояся опоздать,
Веселится и ликует...
Человеку ль отставать?
Лучше петь, забывши горе,
Перед часом роковым,
Как поглотит огнь иль море
Почву шаткую под ним...
Ах, ужасная картина!
Вдруг порвется жизни нить...
Так что... ваши два карлина...
Перед смертью, может быть!
ТАРАНТЕЛЛА
(На голос: «Gie la luna e mezz'al mare...»)[37]
Нина, Нина, тарантелла!
Старый Чьеко уж идет!
Вон уж скрипка загудела!
В круг становится народ!
Приударил Чьеко старый...
Точно птички на зерно,
Отовсюду мчатся пары!..
Вон — уж кружатся давно!
Как стройна, гляди, Аглая!
Вот помчалась в круг живой —
Очи долу, ударяя
В тамбурин над головой!
Ловок с нею и Дженнаро!..
Вслед за ними нам — смотри!
После тотчас третья пара...
Ну, Нинета... раз, два, три...