Проснувшись на следующий день, я заметил, что пурпурные шелковые занавески были отдернуты и в каюту проникал слабый свет из иллюминатора, сквозь который я видел мутное, дождливое небо и неспокойное море. Я не сразу заметил, что в кресле подле моей кровати сидел какой-то господин, весьма щеголевато одетый в изящный синий костюм и светло-коричневого цвета ботинки. У него было свежее, открытое лицо, которое портили только тревожно бегавшие глаза, свидетельствовавшие о крайней нервности его натуры.
— Добрый день, — проговорил он, — надеюсь, вы спали хорошо?
— Превосходно, я давно уже не спал так, как сегодня! — отозвался я. — Который теперь час? Думаю, около полудня?
— Половина четвертого, — улыбнулся неизвестный господин, — но я не хотел будить вас, так как в вашем состоянии сон — лучшее лекарство. Позвольте представиться, я — врач!
— А, вы старший врач здешнего экипажа! У вас, должно быть, огромная практика! — не без едкости заметил я.
Он посмотрел на меня как будто удивленно, затем ответил:
— Да, мне приходится выдавать много свидетельств о смерти! Быть может, придется оказать и вам эту услугу!
Он произнес эти слова полунасмешливым, полуугрожающим тоном, что сразу напомнило мне о моем положении и, вероятно, отразилось на моем лице. Заметив это, доктор поспешил перевести разговор на более приятную тему.
— Вы, вероятно, голодны? — спросил он. — Я сейчас позвоню, чтобы вам подали завтрак. А если вы желаете до завтрака принять ванну, то ваша уборная вот здесь! — И, отворив дверь в коридор, он проводил меня в превосходно устроенную ванную, где я нашел все необходимые принадлежности для купания и туалета.
Когда, умытый и одетый, я вышел из ванной, доктор ожидал меня у дверей, и мы вместе с ним вернулись в красную комнату, где уже был сервирован самый изысканный и чрезвычайно обильный завтрак, кофе с густыми сливками и даже фрукты и конфеты по американскому обычаю.
Пока я ел, доктор молчал. Когда же убрали со стола, он пододвинул мне ящик с сигарами, налил мне и себе по стакану вина и, сам закурив сигару, заговорил первый:
— Я весьма сожалею, что не могу предложить вам сегодняшнюю газету, последний номер, какой у нас есть, — это субботний номер «New Jork World»[3], но в нем есть статейка, которая, полагаю, будет небезынтересна для вас! — С этими словами он передал мне газету, где одно место было отмечено цветным карандашом.
Я прочел. В газете подробно говорилось о нападении какого-то неизвестного судна под чилийским флагом на американский крейсер и на пассажирский пароход, направлявшийся в Нью-Йорк. Говорилось о том, что это происшествие взволновало всю Америку, что был сделан запрос чилийскому правительству, которое полностью отрицало какое-либо сношение с таинственным судном, и что впредь, до полного расследования этого дела, английские, американские и французские суда высланы для того, чтобы выследить таинственное судно и добыть для своих правительств как можно больше сведений о нем.
Далее говорилось о том, что одному господину в Нью-Йорке известно многое об этом деле и что его будут немедленно интервьюировать в надежде, что он сумеет раскрыть эту тайну.
Когда я дочитал и отложил в сторону газету, доктор, с усмешкой следивший за мной, сказал:
— Как вам известно, это интервью не состоялось, так как этот господин — вы! Что же касается вашего друга, господина Стюарта, то, как нам известно, он играет весьма незначительную роль в этом деле и без вас едва ли в состоянии вредить нам хоть сколько-нибудь.
— Вряд ли так, как вы сами сможете в том убедиться, — многозначительно возразил я, инстинктивно угадав, в чем может быть мое спасение. — Ему известно ровно столько же, сколько и мне!
— То есть весьма немного, — насмешливо добавил доктор, — но об этом мы узнаем подробнее. Я, собственно, явился сюда, чтобы предложить вам написать подробный отчет относительно каждого шага, сделанного вами в этом деле с того самого момента, когда вы были достаточно безумны, чтобы заменить Холля и по его примеру стали совать свой нос в дела, которые вас вовсе не касаются. Вам известно, какое наказание понес за это Холль: вы были свидетелем его смерти, как сообщил мне мой товарищ, господин Паоло. Вас же мы щадили до настоящего времени да, быть может, пощадим и дальше, если вы в точности исполните все, что от вас потребуют!