Впрочем, взаимоотношения Сорокина с футуризмом были по меньшей мере неоднозначны. Л. Мартынов много десятилетий спустя утверждал: «Ясно, что всех нас идейно объединял А. Сорокин». А «все мы» – это «цвет прогрессивной молодежи города», буйно эксцентрическая ватага отчаянных футуристов. «Мы футуристы невольные все, кто живет сейчас», – полагал юный Мартынов (см. цикл «Мулен Руж»), а Виктор Уфимцев – «ровесник века… самый революционный, самый левый художник Азиатской России» решительнейшим образом подтверждал: «Прочь, здравый смысл зловонной вони, – в безумстве страдном поем восторг; быстрей, быстрей летите, кони, – о футуризме здесь кончен торг». И во главе всего этого – «футуроглыба» Антон Сорокин. Правда, именно Уфимцев обругал как-то посвященного в высший футуросан Сорокина «осколком старого мира, сплошным родимым пятном декаданса». И в чем-то оказался прав: Сорокин в прокрустово ложе футуризма откровенно не вмещался.
Не случайно «король писательский» разъяснял позднее публике: хотя, несомненно, «Маяковский, Бурлюк – это люди талантливые», футуризм тем не менее есть «производство литературного суррогата» для не очень умных людей, «щедро оплачивающих свою глупость», и что он – Ант. Сорокин – лишь «использовал футуризм для пропаганды своих мыслей»[39].
И само литературное сообщество на Лермонтовской, – да, именно здесь импровизировалось, зачитывалось, оценивалось:
(С. Орлов – В. Уфимцеву)
Или:
«Ах, пройти бы мозольными грязными лапами по склоненным нежным хребтам»
(Иг. Славнин)
Или – в подобном же эпатажном духе – Н. Ингер:
Здесь Л. Мартынов чудачил наперегонки с С. Орловым («Поповичем»), Н. Мамонтовым («Мамонтычем»), В. Шебалиным (да-да, тем самым известным советским композитором) и др.: «Звери дикие – слова мои, шерсть на них и рога» (Л. Мартынов); «Стихи для сытых – лучшее варенье, а я – поэт, голодный! Ем настроенья» (С. Орлов); «У 100 „а“ уста, как жалы алы, а у нея уста устали жалить, стали стали подобны» (Н. Мамонтов); «Верю тебе, Люцифер новоявленный, верю, гений воистину ты, только с другой стороны» (В. Шебалин – Гордости культурной Сибири А. Сорокину) и т. п. «Так чудили выдумки слов в полумраке уличных расщелин одинокий сумрачный Забелин и хмельной лирический Грязнов» – это, пожалуй, одна из характернейших примет «антоносорокистского» содружества.
39
Кстати, упомянутый нами A.M. Громов удивлялся, впервые столкнувшись с творчеством Сорокина: «Зачем талантливому писателю прибегать к такой чисто футуристической пошлой манере рекламировать себя?» (Д. 367. Л. 7–8).