— Я в Афинах недавно и многого не знаю. Буду очень благодарен тебе, Сократ, если испытаешь, как говорят те, кто тебя знает, и меня на моего деймониона.
— Ты продолжаешь забавляться, дорогой Зопир, над стариком, спрашивая о том, что сам прекрасно знаешь. Почему же не каждый человек является мудрецом, если в каждом есть дитя богов, как ты сам думаешь, ответь мне честно.
— Потому что деймоний, если он дитя, должен расти. Надо его воспитывать, как и любого ребенка, — проявил смышленость Зопир, изо всех сил стараясь не отставать от хода мыслей почитаемого им Сократа.
— Точнее никто бы не мог сказать, Зопир. Ты ухватил саму суть дела. И кто может помочь в этом?
— Понял! Понял! — закричал Зопир так громко, как кричал, когда был глухим. — Как же я сам до этого раньше не додумался! Это же так просто! Учителя мудрости помогают пробудить, взрастить и воспитать деймония в себе, а не учат ремеслу. Но если ремесленник не разбудил своего гения, то он никогда не станет истинным мастером. Тогда ему никогда не достигнуть божественной истины. Божественную истину в своем ремесле может постичь только тот, кто с помощью учителей мудрости разбудил в себе дитя богов, своего гения. А с помощью мастера научился своему ремеслу. Держать молоток и зубило научит скульптор, но для того чтобы создать произведение искусства, нужно разбудить, вырастить, развить в себе своего деймониона. Нужно самому трудиться над собой! Так, как трудился ты, дорогой Сократ! Трудился так, что никто из афинян в течение почти 70 лет не заметил того Сократа, которым ты был бы, если бы сам не растил в себе своего деймониона! Я правильно все понял, дорогой Сократ? — на одном дыхании проговорил Зопир.
— А притворялся, что тебе нужен учитель, — устало ответил Сократ, глядя на своего нового и так неожиданно появившегося ученика.
Авгий уже заканчивал работу, когда чуткий слух Сократа уловил странную тишину, причиной которой явно не могли быть руки Авгия, куском холста вытиравшего ему щеки и уши. Странность была даже не в том, что исчезли звуки. Вместе со звуками исчезли движения, колебания, дрожания — все замерло. Сократ открыл глаза и на мгновение испугался — не ослеп ли?! Кругом было темно. Окружавшие Авгия и Сократа люди, как и все остальные на агоре, замерли, глядя на линию горизонта. От Пирея к Афинам наползала невиданная для этого времени года огромная черная туча. Надо сказать, что погода в Афинах всегда была предсказуема. Зима длилась недолго — один или иногда два месяца (гамелион и антестерион[9]), но снег выпадал обильный, удивительно мягкий и ослепительно белый. В элафеболион начинались обильные дожди — с неба лились такие потоки, что снег исчезал за одну декаду. Становилось тепло, и начинали зеленеть деревья.
В мунихион дожди резко уменьшались, все расцветало в полную силу. В фаргелион дожди совсем редкие. В конце этого месяца и в начале следующего — скирофориона — афиняне начинали уборку урожая. В гекатомбеон и метагейтнион дождей не бывает. Жара обычно такая, что не только мелкие ручейки высыхают, но даже по руслу Иллиса можно ходить. Траву в долинах сжигала жара. Стада угоняли в горы. Люди прятались в тени деревьев и домов. Защитить от жары может еще стоя[10]. Прохладу и дожди приносил боедромион. Скот возвращался на равнины. Начинали дуть холодные ветры. Осенью пашут и сеют. С середины пианепсиона корабли ставили на прикол, пока не стихнут в море ветры, шторма и бури. В мемактерион и посейдеон афиняне сучили козью шерсть, пряли лен, занимались хозяйственными и общественными делами.
Грозовая туча, клубясь, быстро росла. Резко потемнело и похолодало. Люди удивленно смотрели, когда жирное и обвислое черное брюхо тучи вдруг лопнуло, из шва и множества боковых трещин брызнул и тут же исчез ослепительно яркий свет, после чего наступившая тьма показалась мраком. Тут же раздался такой грохот, что все и всё: люди, дома, животные, деревья — казалось, невольно вздрогнули; задрожала земля, затряслись здания, деревья, статуи. Раздался треск, будто распороли небо по всем швам сразу. Никогда ранее не виданная старожилами Афин огромная туча, пришедшая с моря, накрыла великий город. Исчез не только сверкающий белизной пентелийского мрамора Парфенон, исчез весь Акрополь. Еще остававшиеся видимыми ступеньки Пропилеи[11] как будто вели в скрытые клубящимися облаками небеса. Забрали в небо боги гордое творение Мнесикла, Калликрата и Иктина[12]. В темной туче, во мраке стихии исчез труд гения Фидия[13] и воли Перикла[14]. И стала земля мрачной и холодной, как до огня Прометея. И люди стали выглядеть в тени грозной тучи такими же жалкими, беспомощными, неразумными и грязными, как и весь этот мир. Черное небо упало на замершую землю и накрыло темным покрывалом людей, животных и растения. Вслед за тьмой рухнуло на землю море воды. Не потоком, а плотной стеной упал дождь, заставляя прогибаться под тяжестью струй все на этом белом свете: люди бежали, полусогнутые, под плащами и накидками; обвисли, прижавшись к стволам, мокрые ветки деревьев; прогнулись под тяжестью воды, а кое-где и обвалились крыши домов, вызвав вопли перепуганных людей и рев животных. В мгновение ока агора опустела. Лишь несколько человек замешкались, укрывая свои товары, и теперь, скользя по жидкой грязи разъезжающимися в разные стороны ногами, растерянно бежали под кровлю ближайшей двойной стои, разделенной стеной надвое и имеющей с обеих сторон два ряда колонн. Не раз под кровлей этой стои Пойкиле Сократ вел оживленные беседы с софистами, со своими учениками, с другими гражданами. Был он свидетелем и того, как необычайно рыжий художник Полигиот изобразил на стене, разделявшей стою на две части, сцену взятия Трои, а Микон — сцену битвы афинян под предводительством Тезея с амазонками. Художники шутливо отгоняли Сократа, чтобы тот отошел в сторону — подальше от позировавшей Микону для вождя амазонок гетеры Амфросии, угрожая в противном случае изобразить его на картине в виде козлоногого сатира. Сцену Марафонского сражения в разное время дорисовывали Полигиот, Микон и брат Фидия — Пэоний.
9
Афинский календарь: гекатомбеон (июль), метагейтнион, боедромион, пианепсион, мемактерион, посейдеон, гамелион, антестерион, элафеболион, мунихион, фаргелион, скирофорион (июнь).