С начала 1900-х он активный член, а в 1904–1906 гг. — член Совета «Русского собрания», общественно-политической организации, созданной с целью «содействовать выяснению, укреплению в общественном сознании и проведению в жизнь исконных творческих начал и бытовых особенностей Русского народа». [33] 31 декабря 1904 года в составе депутации от этой организации он удостоился Высочайшего приёма у Николая II.
Особенно активное участие Волконский принял в деятельности другой правомонархической организации — «Союз русского народа», ещё более решительной и непримиримой по отношению к революционному движению, особенно усилившемуся на фоне катастрофических неудач в Русско-японской войне. А марте — апреле 1906 года он выдвигался кандидатом в выборщики в Государственную Думу от «Русского собрания», «Союза русского народа» и Партии народного центра по Петербургу; 1–7 октября 1906 года был делегатом третьего Всероссийского съезда Людей Земли Русской в Киеве; 8–10 марта 1909 года, в качестве председателя Петербургского губернского отдела «Союза русского народа», принимал участие в 3-м частном Совещании отделов «Союза русского народа» в Ярославле.
Кроме того, Михаил Волконский боролся с наступавшей революцией как публицист и редактор, активно сотрудничая в газетах «Новое время», «Русское знамя» (одно время он был редактором этой газеты, органа «Союза русского народа»), «Виттова Пляска», в сатирическом журнале «Плювиум».
В 1907 году, после раскола в «Союзе русского народа», Волконский отошёл от активной деятельности в монархических организациях.
Последние годы жизни Михаил Волконский тяжело болел, с трудом передвигался. В 1916 году «Издательство А. А. Каспари» предприняло попытку издания «Полного собрания романов и повестей князя М. Н. Волконского, исправленного и редактированного автором», но в 1917 году, на середине 6-го тома, издание прервалось: умер автор, а вместе с ним ушла в небытие и страна, которую он так любил и отстаивал в своём литературном творчестве и общественно-политической деятельности…
В одном из своих выступлений в «Русском собрании» Михаил Волконский сказал о деятельности организации такие слова: «…Многочисленная и сильная общественная организация, действующая мирными средствами, непреклонная в своём исповедании, является главнейшим тормозом для торжества возлюбленных революционерами разрушительных начал». [34]
К сожалению, как показала история, «мирными средствами» противостоять революционной катастрофе нельзя, и Михаилу Волконскому выпала горькая доля стать свидетелем подлого февральского переворота, а вместе с ним — падения монархии и гибели империи.
До большевицкого переворота, в свою очередь опрокинувшего февралистских калифов на час и попытавшегося вовсе «отменить» дореволюционную Россию, Михаил Николаевич Волконский не дожил менее двух недель: он скончался 13 (26) октября 1917 года.
Многие десятилетия после 1917 года произведения Михаила Волконского, откровенно не вписывавшиеся в советскую историографию России и идеологически чуждые, не переиздавались, а его имя, почти напрочь забытое, иногда мельком упоминалось в связи с его театральной деятельностью. Только в начале 1990-х его исторические произведения стали возвращаться к читателям — отдельными книгами и собраниями сочинений.
Нынешний сборник впервые представляет Михаила Волконского в качестве автора приключенческих романов, или, по его собственному определению, романов действия. Своеобразный манифест этого направления писатель изложил таким образом: «Романы действия, где события часто сходятся с вымыслом, и запутанная завязка, полная таинственности, отвлекает нас от действительности и житейских мелочей. Многие находят такие произведения ненужными и лишними, требуют, чтоб им описывали только окружающую их повседневную жизнь. Конечно, хорошее изображение повседневной жизни может доставить и удовольствие, и пользу, если оно талантливо, но и произведение, полное загадочной поэзии, отвлекающее нас от действительности, даже сказка, в которой соблюдена художественная правда, являются такими же детищами литературы, и отвергать их вовсе — значит отымать у человечества фантазию, необходимую для творчества. Творчество — коснись оно даже отыскания новой теоремы в геометрии — немыслимо без фантазии, не говоря уже о том, что жить одною только житейскою прозой не в природе человека. Поэтому чем суровее эта жизнь, чем прозаичнее она, тем более потребности в поэзии, и самые фантастические сказки слагаются народами, когда они находятся в первобытном состоянии». [35]