«Черт-те что! — раздраженно подумал Авель. — Галлюцинации начинаются, что ли!»
Авель по натуре был очень нетерпелив. Куда бы он ни спешил, ему всегда казалось, что он опаздывает. Вот и сейчас, несмотря на предупреждение Михи, он вышел па перрон раньше, чем было назначено. Но теперь рассуждать об этом было, пожалуй, поздно.
Терпение его уже совсем иссякло, когда вдруг он заметил какое-то волнение среди пассажиров.
— Что? Что такое? Что случилось? — послышались голоса вокруг.
— Арестовали! — раздалось в ответ.
— Кого арестовали? За что?
По спине Авеля поползли мурашки. Сердце колотилось где-то у самого горла. Взяв в руку саквояж и слегка помахивая им, чтобы он хоть на вид не казался таким тяжелым, Авель неторопливым, прогулочным шагом направился туда, где толпился народ. Двое полицейских вели Федора Афанасьева. Третий нес чемодан.
— Дорогу!.. Дорогу!.. — кричал полицейский. — Не толпитесь, господа!.. Дайте пройти!..
Саквояж в руке Авеля стал еще тяжелее. Арестованного провели так близко от него, что он словно бы даже ощутил его дыхание на своей щеке. Проходя мимо, Федор пристально глянул Авелю в глаза и еле заметно подмигнул ему. Тут Авель совсем растерялся. Что хотел сказать Федор, подавая ему этот неуловимый, еле заметный знак? Однако секунду спустя он успокоился, мозг стал работать ясно и четко. Ну конечно! Даже странно, что он сразу не сообразил! Надо немедленно сообщить товарищам, что Федора взяли.
Как только эта простая мысль дошла до его сознания, все волнение как рукой сняло. Времени до отхода поезда оставалось совсем немного. Что же делать? Как успеть сообщить товарищам о случившейся беде? Быстро перебрав в уме всех членов комитета, он сообразил, что ближе всех к вокзалу живет Николай Козеренко. Это совсем рядом: Малаканская, 9… Добежать до него и вернуться — четверть часа. Он, конечно, успел бы, если бы не этот проклятый саквояж: с такой тяжестью не побежишь. Да и опасно таскать его с собою.
Авель, не раздумывая, подошел к своему вагону, легко закинул на площадку саквояж, взобрался по лесенке, быстро отыскал свое место. В купе сидела нарядно одетая пожилая дама.
— Калбатоно[10], - обратился к ней Авель. — Не скажете ли, когда отправление?
Изо всех сил он старался говорить спокойно и непринужденно. Но, кажется, это у него не очень-то хорошо получилось.
— Через двадцать минут. А что с вами, молодой человек? На вас лица нет. Вы что-нибудь забыли?
— Пустяки… Двадцать минут?.. Пожалуй, успею. Я живу совсем рядом… Вы позволите, я оставлю здесь свой саквояж?
Дама наклонила голову в знак согласия. Поблагодарив ее, Авель выскочил из вагона и быстро зашагал к Малаканской улице. «Только бы Николай был дома!» — думал он, ловко лавируя между пассажирами, снующими по перрону в обычной предотъездной суматохе. На Малаканской народу было меньше, и Авель прибавил шаг. Он почти бежал. Задыхаясь, ворвался во двор, постучал в дверь. Секунда молчания, последовавшая за его стуком, показалась ему вечностью.
— Кто там? — раздался наконец из-за двери знакомый голос.
У Авеля сразу отлегло от сердца.
— Николай!.. Это я… Открой!
Дверь распахнулась, и Авель как вихрь ворвался в квартиру Козеренко.
— Арестовали Афанасьева! — прямо с порога объявил он.
— Как?.. Когда?! Где?!!
— Только что. На вокзале. Он должен был передать мне чемодан с литературой. Но его взяли. Немедленно сообщи товарищам. А я побегу. У меня больше ни секунды… Поезд…
Козеренко еще что-то кричал ему вслед, но он уже не слышал. Едва только он вскочил на подножку вагона, поезд тронулся. Отдышавшись, Авель вошел в свое купе. Там помимо уже знакомой пожилой дамы сидели еще два пассажира, мужчина и женщина. Саквояж был на месте. Авель рухнул на скамью.
— Успели? — улыбнулась ему пожилая дама, на которую он оставил свой саквояж.
— Да, благодарю вас.
Он сделал усилие и изобразил на лице любезную улыбку.
Судя по выражению лица попутчиков, выглядел он неважно. Ну да ладно. Пусть думают, что хотят. Лишь бы никто не догадался о том, что у него в саквояже…
Паровоз еще пыхтел, шипя и выпуская пар, а Авель уже соскочил с подножки вагона и быстро зашагал по перрону маленькой станции Квирилы. Пройдя здание вокзала, он вышел на улицу, ведущую к центру города. Улица была пустынна. Только одинокий прохожий шел ему навстречу — высокий пожилой красавец в щеголеватом архалуке.
— Эй, дядя! Где здесь у вас аптека? — обратился к нему Авель.