Снежная метель хоронила их, покрывая их сугробами снега...
А летом с ледоходом море приняло их в свое объятие и послужило им вечной усыпальницей...
Кошмарные условия работы при выгрузке ледоколов надолго останутся в памяти у бывших соловчан, даже не утративших здоровья при этой работе...
2) Подобный предыдущему был другой случай работы во льдах в ту же зиму.
Транспортные головотяпы засадили и оставили во льдах баржу «Клара Цеткин»[13].
«Клара Цеткин» была в одиночестве скована льдами в открытом море. Соловецкая администрация решила провести «Клару Цеткин» в сухой Соловецкий док для ремонта.
Работа арестантов состояла в том, что нужно было проделать канал во льду для прохода «Клары Цеткин».
* * *
Бедные арестанты работали на затопленной водой площади льда, и это при жалкой обуви (некоторые в казенных лаптях с мешочными портянками).
У каждого обувь была всегда пропитана холодной водой.
В добавление к этому была суровая холодная зима с частыми снежными метелями... Работа продолжалась более двух недель.
Опять-таки многие простудились и схватили воспаление легких.
Страдающие грудными болезнями приблизили намного конец земной жизни...
* * *
Здесь я привел для иллюстрации лишь яркие примеры выполнения некоторых ударных работ. Напоминаю, что эти работы сверх нормы повседневного принудительного труда.
На Соловках ударников множество.
Они применяются для выполнения самых разнообразных работ, — от рубки капусты для солки до спуска пароходов после ремонта на воду.
* * *
Часто бывает, что арестантов с одного ударника без передышки назначают на другой.
Со мной так было много раз.
Например, однажды (это было в воскресенье) был я на ударнике для выгрузки кулей с рожью и переноски их на мельницу.
По выполнении урока возвращаюсь в роту.
Оказывается, рота стоит в коридоре, построенная для набора людей на новый ударник.
Нарядчик, увидев меня идущим, приказывает становиться в группу, предназначенную на ударник.
— «Помилуйте!» взмолился я, «я только что возвращаюсь с ударника, — был на выгрузке кулей». «Ничего, товарищ, не умрете. Становитесь без разговоров». Пришлось идти на новый ударник — на расчистку места для катка.
Уже раньше было сказано, что непосредственное над заключенными начальство проявляет безнаказанно произвол, насилия, охотно принимает взятки, прибегает к вымогательству и прочее.
И это особенно выявляется при назначениях на ударники: одни никогда не ходят на ударники, тогда как другие с одного ударника посылаются на другой.
Глава 5
Пекло коммунистического ада — штраф-изолятор на горе Секирной
Что такое Секирка?
Свое повествование о Соловецкой каторге, мягко именуемой большевиками «лагерь принудительных работ Особого назначения ОГПУ», я закончу кратким описанием шедевра коммунистической карательной системы, — штраф-изолятора на гopе Секирной...
Тоже довольно приличное и мнимо-закономерное название...
В действительности это кошмарное место, в общей серии Соловецкого эксперимента, есть самое ужасное — это своего рода пекло коммунистического ада.
Это страшное место прозвано арестантами, да и в России оно слывет под тем же названием — «Секирка».
* * *
На Соловках для провинившихся арестантов установлены два вида ареста: кратковременный и продолжительный.
Для кратковременного ареста, до одного месяца, в каждом отделении лагеря и на каждой командировке имеются карцеры.
Я воздержусь описывать в подробностях эти катакомбы Соловецкой каторги, гораздо мрачнее и суровее, чем клетки для диких зверей...
Обычно арестантов, подвергнутых карцерному содержанию, или запирают в каком-либо мрачном подвале, или набивают ими какое-нибудь чердачное помещение.
Помещения, занятые под карцеры, не имеют нар, часто без света, холодные, сырые...
В своем месте было указано, что соловчане имеют над собой многочисленный начальствующей персонал (командный, административный и производственный).
Каждый начальствующий тип стремится с одной стороны показать свою энергию, свое рвение на службе перед старшими такими же типами, а с другой стороны, — желает проявить свою власть над забитыми уже узниками. Вот причина, почему всегда много соловчан подвергнуто карцерному содержанию.
И карцеры не только не пустуют, а сплошь и рядом переполнены до последней крайности, лишь можно с трудом сидеть на полу плотно один к другому. Из этого мрачного человеческого улья постоянно идет спертый зловонный воздух, напоминающий смрадный воздух свинного гайна (логовища) с примесью могильного запаха.
Само собой, во время карцерного содержания не может быть и речи о выполнении гигиенических потребностей. Бывает, что арестанты-карцерники не умываются в течение всего карцерного заключения (неделя, две недели, месяц), если не удастся спрыснуть лицо водой где-нибудь на работах вблизи воды.
* * *
Для продолжительного карцерного содержания ГПУ учредило на Соловках особый штраф-изолятор на горе Секирной.
Сюда посылают для заточения не только из отделений на островах, но и из отделений с материка и даже из Вишеры (Пермской губернии). Срок заключения в штраф-изоляторе установлен от одного месяца до одного года; обычно не менее трех месяцев.
* * *
Продолжительным опытом в культурных странах, как в тюрьмах, так и в армиях, определено, что человеческий организм может без ущерба для здоровья выдержать карцерное содержание только в течение не более месяца.
Такой срок, определенный медицинскими наблюдениями, для ГПУ неприемлем, как своего рода буржуазный предрассудок.
Оно установило свои сроки, сугубо пролетарские, до года включительно.
Да еще при каком режиме!.. Перед которым меркнут самые суровые условия карцерного содержания, какие только есть где-либо.
Самоличное отбывание наказания на Секирке
Чтобы не могло возникнуть сомнений, что описание Секирки, как основанное на рассказах, прошло путем передачи из уст в уста, через фокус увеличений и поэтому, возможно, преукрашено, — я расскажу лишь то, что я сам перестрадал, пережил и наблюдал, так как я сам лично был послан в заточение на Секирку на три месяца, притом, абсолютно без всякой вины с моей стороны.
Не имею оснований утверждать, что были какие-либо указания для спровоцирования преступного деяния для меня с целью увеличения срока заключения на Соловках, или хотя бы создать предлог, который послужил бы основанием не дать мне свободы после отбытия наказания на Соловках, впоследствии так оно и случилось.
* * *
Летом 1926 года, после репрессивного пребывания на лесозаготовках, я устроился снова на службу в лесничество. Опять оказался в роли лесокультурного надзирателя[14]; и, как таковой, заведывал лесоочистительными работами.
* * *
1-го сентября Эйхманс, начальник УСЛОН, возвращался поздно ночью из Кремля в сильно пьяном виде (возможно, был на какой-либо оргии), заметил в лесу дымящийся костер, где мы раньше, шесть дней тому назад, сжигали сучья; поднял тревогу, для инсценировки вызвал из Кремля пожарную команду и т. д.
На следующий день был отдан огромный приказ по УСЛОН, в котором ночной инцидент раздули в лесной пожар; причину пожара приписали моей небрежности и было заложено на меня наказание — заключение в штраф-изоляторе на три месяца, т. е. на Секирку.
13
14