О том, чем летняя приметна ночь
Красавицы свернули рукодельяи отдались протяжной ночи чарам.Лишь попугай из клетки с позолотойгостей упрямо приглашает к чаю…Вот, осветив окно, луна лучамипроникла вглубь дворцового зерцала,И благовонья носятся клубамив высотах мглистых дремлющего зала.Чуть запотев, застыл янтарный кубок —то не росой ли лотос окропило?Сквозь стекла стен решетчатых прохладус попутным ветерком доносит ива,Беседок, словно вышитых на шелке, —расплывчатость на фоне глади водной.Задернут полог, дремлет красный терем,ушли заботы об одежде модной…
О том, чем ночь осенняя приметна
У павильона Красных трав душистыхна ветках гомон прекратили птицы,С луны пробился к тюлю занавесоксвет лучезарный призрачной корицы[224].В узорах моха на высоком камненочлег свой журавлям найти не поздно,Росой утуна около колодцаомоет ветерок воронам гнезда…Расправил феникс золотые крылья[225],на одеяле созданный из шелка,С луною девы ночью делят чувства,забыв про изумрудную заколку.Спокойна ночь, и только мне не спится,с похмелья хорошо б воды напиться, —Поворошу-ка в темном пепле угли,чтоб чай успел покрепче завариться. О том, чем ночи зимние приметны
Уже ночное время – третья стража,сны видит слива, спит бамбук устало,Не спят покуда ни парчовый полог,ни стая птиц в узоре одеяла[226]. Тень от сосны весь двор пересекла,лишь с журавлем делю свои печали,Цветами груш усыпана земля,но иволги все песни отзвучали[227]. Рукав девичий – словно изумруд!И все же холодны поэта речи,У господина соболь золотой,но все равно вино мороза легче…[228] Как только вспомню барышень, —я рад: заваривают чай они умело —Сначала набирают свежий снег,а там, глядишь, уже вода вскипела!
О том, как Баоюй на досуге занимался стихами, можно долго рассказывать. Некоторые из них как-то увидел один влиятельный человек и, узнав, что они принадлежат кисти тринадцатилетнего мальчика из дворца Жунго, переписал и при всяком удобном случае повсюду расхваливал. Молодые люди, любители изящных и утонченных фраз и выражений о нежных чувствах, писали стихи Баоюя на веерах и стенах, зачитывались и восхищались ими. Находились люди, которые обращались к Баоюю с просьбой написать для них стихи или же присылали картинки, чтобы он сделал к ним стихотворные надписи.
Баоюй возгордился, забросил учебу и целые дни проводил за этим пустым и никому не нужным занятием. И вот, против ожиданий, настал день, когда спокойная жизнь Баоюя кончилась. А поселившиеся в саду девушки в своем небольшом пестром мирке жили по-прежнему привольно и беззаботно, смеялись и радовались, дав волю чувствам, не зная, что творится в душе Баоюя.
А Баоюй начал тяготиться пребыванием в саду, мечтал куда-нибудь уйти и впал в глубокую апатию, утратив интерес ко всему окружающему.
Минъянь это видел и решил развлечь господина, которому все надоело. Оставалось лишь одно средство. Минъянь отправился в книжную лавку, накупил множество пьес, старинных и современных романов, неофициальные жизнеописания Чжао Фэйянь, Хэдэ[229], У Цзэтянь, Юйхуань[230] и принес Баоюю. Тому показалось, будто он нашел жемчужину.
– Только прошу вас, господин, не относите эти книги в сад, – предупредил Минъянь, – если кто-нибудь узнает, мне попадет.
Но разве мог Баоюй отказать себе в таком удовольствии? Не долго думая, он выбрал несколько лучших по стилю и содержанию книг, положил под изголовье постели и тайком читал. Остальные книги, написанные на байхуа, он спрятал у себя в кабинете.
Однажды утром, это было в середине третьего месяца, Баоюй позавтракал, захватив с собой «Повесть об Инъин»[231] и другие книги и отправился к мосту у плотины Струящихся ароматов. Там он уселся под персиковым деревом и углубился в чтение.
И вот не успел он прочесть фразу: «Толстым слоем усыпали землю красные лепестки», как внезапный порыв ветра сорвал с деревьев цветы персика, в воздухе закружились лепестки, осыпали с головы до ног самого Баоюя и его книгу и сплошь укрыли всю землю вокруг. Баоюй хотел было встать и отряхнуться, но, боясь истоптать нежные лепестки, осторожно собрал их в пригоршню и бросил в пруд. Лепестки медленно поплыли и скрылись под плотиной Струящихся ароматов. Но на земле оставалось еще множество лепестков, и Баоюй стоял, не зная, как быть.
вернутьсяСвет лучезарный призрачной корицы. – Здесь норичник, произрастающий якобы на луне, отождествляется с лунным светом.
вернутьсяРасправил феникс золотые крылья. – В старом Китае шелковые одеяла украшались вышивками-узорами с изображением дракона, феникса и разнообразных птиц.
вернуться…стая птиц в узоре одеяла. – Имеется в виду орнамент на одеяле с изображениями птиц.
вернутьсяЦветами груш усыпана земля… – то есть земля покрыта белым снегом; иволги все песни отзвучали – то есть весенняя пора (пора песен иволги) уже прошла.
вернуться…но все равно вино мороза легче… – Чиновник Юань Фу, живший при династии Цзинь, променял чиновничью соболью шляпу на вино, что вызвало нарекания людей. Но император, учтя холодную погоду и потребность чиновника согреться вином, простил его за проступок. Смысл сравнения: мороз столь жесток, что даже «золотой соболь», если обменять его на вино, не поможет.
вернутьсяХэдэ – младшая сестра знаменитой красавицы Чжао Фэйянь (см. примеч. 51).
вернутьсяЮйхуань – детское имя Ян-гуйфэй, Тайчжэнь (см. примеч. 52).
вернуться«Повесть об Инъин» – новелла танского писателя и поэта Юань Чжэня (779—831).