– Очень интересно, – согласились все.
– Поскольку мне первой пришла в голову мысль создать общество, то и право первой устроить угощение принадлежит мне, – заявила Таньчунь.
– В таком случае открытие общества назначаем на завтра, – предложила Ли Вань и обратилась к Таньчунь:
– Согласна?
– Давайте это сделаем прямо сейчас, – сказала Таньчунь. – Ты задашь тему для стихов, Властительница острова Водяных каштанов задаст рифмы, а Обитательница павильона Благоухающего лотоса будет следить за порядком.
– А по-моему, несправедливо, чтобы задавал тему и рифмы кто-нибудь один, – заметила Инчунь. – Лучше всего тянуть жребий.
– По дороге сюда я видела, как в сад принесли два горшка с очень красивой белой бегонией, – сказала Ли Вань. – Почему бы нам не сочинить о ней стихи?
– Так ведь ее никто не видел! – запротестовала Инчунь.
– Все знают, какая она, белая бегония, – возразила Баочай. – Зачем же на нее смотреть? Древние слагали стихи в минуты вдохновения и не всегда писали о том, что видели в данный момент. Иначе у нас не было бы так много замечательных стихов.
– В таком случае я задам рифмы, – уступила Инчунь.
Она взяла с полки томик стихов, раскрыла наугад, показала всем четверостишие с семисловной строкой и заявила, что все должны писать такие стихи. Затем она обратилась к одной из служанок:
– Назови первое пришедшее тебе в голову слово.
Девушка стояла, прислонившись к дверям, и не задумываясь выпалила: «У дверей».
– Итак, первое понятие – «дверь», – сказала Инчунь. – Оно по своему звучанию попадает в тринадцатый раздел. В наших стихах дверь должна быть упомянута в первой строке.
Она потребовала шкатулку с карточками рифм, извлекла из нее тринадцатый ящичек…
– Попались слова, которые очень трудно сочетаются, – заметил Баоюй.
Тем временем Шишу приготовила четыре кисти и четыре листа бумаги и подала каждому. Все стали сочинять стихи, одна лишь Дайюй как ни в чем не бывало играла листьями утуна, любовалась осенним пейзажем и шутила со служанками.
Одной из служанок Таньчунь приказала возжечь благовонную палочку «аромат сладостного сна». Эта палочка, длиной в три цуня и толщиной с обыкновенный фитиль, сгорала довольно быстро, и за это время нужно было написать стихотворение; кто не успеет, того штрафуют.
Таньчунь сочинила первая, записала, подправила и передала Инчунь.
– Царевна Душистых трав, у тебя готово? – спросила она у Баочай.
– Готово-то готово, но, кажется, плохо получилось, – откликнулась та.
Баоюй, заложив руки за спину, медленно прохаживался по террасе. Вдруг он обратился к Дайюй:
– Слышала? У них уже готово!
– Обо мне не беспокойся, – отозвалась Дайюй.
Баоюй заметил, что Баочай успела начисто переписать свои стихи, и воскликнул:
– Вот беда! От благовонной палочки остался всего цунь, а у меня лишь четыре строки!
И он снова обратился к Дайюй:
– Палочка вот-вот истлеет! Поторопись!
Дайюй пропустила его слова мимо ушей.
– Ладно, не буду тебя ждать, – сказал наконец Баоюй. – Надо записать, посмотрю, что получилось.
Он подошел к столу, взял кисть и принялся писать.
– Приступаем к чтению! – объявила Ли Вань. – Кто не успел, кончайте, не то оштрафуем.
– Крестьянка из деревушки Благоухающего риса не умеет писать стихов, зато она хорошо их читает, – заметил Баоюй, – к тому же она самая справедливая из нас, поэтому давайте договоримся принимать все ее замечания.
Девушки закивали в знак согласия.
Первыми Ли Вань прочла стихи Таньчунь.
Стихи Таньчунь всем очень понравились, и Ли Вань стала читать написанное Баочай.
263