Выбрать главу

Фэнцзе распорядилась позвать девочек и приказала служанкам поставить посреди зала подмостки и застлать их красным войлоком.

– Пусть лучше играют в павильоне Благоухающего лотоса, – промолвила матушка Цзя, – там, над водой, музыка будет звучать еще красивее. А мы перейдем в покои Узорчатой парчи, где попросторнее, оттуда хорошо будет слышно.

Все согласились, а матушка Цзя обратилась к тетушке Сюэ:

– Пойдемте! Молодые не любят гостей, боятся, как бы у них в комнатах не напачкали! Не будем надоедать, покатаемся лучше на лодке, а потом выпьем вина.

С этими словами матушка Цзя поднялась с места.

– Что это вы, бабушка, говорите? – запротестовала Таньчунь. – Мне так хотелось, чтобы вы с тетушкой у меня посидели, а вы уходите!

– Хорошая у меня третья внучка, – улыбнулась матушка Цзя. – А две другие, у которых мы были, совершенно не умеют себя вести! Вот сейчас мы напьемся и пойдем к ним скандалить! – заявила она под общий хохот.

Все последовали за матушкой Цзя и, немного пройдя, очутились на островке Листьев вилларсии. Привезенные из Гусу лодочницы уже успели подогнать к берегу две лодки – обе из грушевого дерева. Служанки подхватили под руки матушку Цзя, госпожу Ван, тетушку Сюэ, старуху Лю, Юаньян и Юйчуань и усадили в лодку. За ними спустилась в лодку Ли Вань. Фэнцзе заняла место на носу и заявила, что будет грести.

– Ты не шути, – предупредила ее матушка Цзя. – Здесь не река, но все равно глубоко! Иди лучше ко мне!

– Не бойтесь, бабушка! – улыбнулась Фэнцзе. – Ничего не случится!

С этими словами она схватила шест и оттолкнула лодку от берега. Но на середине пруда лодку сильно качнуло, и Фэнцзе, испугавшись, отдала шест лодочнице.

Во второй лодке разместились Инчунь, Баоюй и сестры. Мамки и няньки шли по берегу, следуя за лодками.

– Как жаль, что поломали листья лотосов! – воскликнул Баоюй. – Но зачем их отсюда убрали?

– Чтобы привести сад в порядок! – с улыбкой произнесла Баочай. – Ведь в этом году что ни день, то пиры и гулянья, надо же было сделать уборку!

– Я не люблю стихи Ли Ишаня[286], – вмешалась в разговор Дайюй, – но две строки у него мне нравятся, и я вспомнила их, глядя на лотосы:

Запал мне в душу увядший лотос,И слышу только, как дождь шумит…

– В самом деле прекрасно! – согласился Баоюй, – Я ни за что не стал бы убирать увядшие лотосы!

Тем временем подплыли к заливу Лиан. Повеяло холодком. Трава на берегах поблекла, и здесь еще сильнее чувствовалось дыхание осени.

Заметив неподалеку высокое строение, матушка Цзя спросила:

– Это здесь живет барышня Сюэ?

– Здесь, – ответили ей.

Матушка Цзя велела пристать к берегу, поднялась по каменной лестнице и вошла во двор Душистых трав. Здесь воздух напоен был чудесным ароматом. Травы и редкостные лианы зеленели все ярче, по мере того как становилось прохладнее, и на них алели бусины плодов и семян.

В доме было пусто, как в снежном гроте, никаких безделушек, только на столе стояла белая динчжоуская ваза[287] с несколькими хризантемами, а рядом – две книги да чайный прибор. На кровати с простым матрацем и одеялом лежал полог из темного флера.

– Эта девочка, Баочай, чересчур скромна! – вздохнула матушка Цзя. – Почему бы ей не попросить украшения у тети? Мне никто не напомнил, а самой в голову не пришло, что она ничего с собой не привезла из дому.

Матушка Цзя велела Юаньян принести сюда несколько старинных безделушек и обрушилась на Фэнцзе:

– До чего же ты мелочная! Неужели ничего не могла прислать младшей сестре для украшения комнаты?

– Мы посылали! – с улыбкой возразили госпожа Ван и Фэнцзе, – а она все вернула.

– Она и дома не очень увлекалась такими вещами, – вставила тетушка Сюэ.

– Это никуда не годится, – покачала головой матушка Цзя. – Так, правда, хлопот меньше, но что скажут родственники, если придут? И потом, если в комнатах барышень все так просто и скромно, нам, старухам, выходит, нужно вообще жить на конюшне! Ведь вы знаете из книг и пьес, как красиво должна выглядеть женская спальня! Наших девочек, конечно, нельзя сравнивать с теми барышнями, которых изображают в пьесах, но если есть чем, почему не украсить комнату? Ведь не обязательно загромождать ее мебелью. Прежде я очень хорошо умела украшать комнаты, но сейчас у меня нет ни малейшего желания заниматься подобными пустяками. А девочкам этому непременно надо учиться. Тонкий вкус – вот что главное. Без него даже дорогие вещи потеряют свою прелесть. Попробую сама убрать эту комнату. Ручаюсь, все будет красиво и просто. У меня сохранилось кое-что из моих личных вещей. Хорошо, что не показала их Баоюю, тогда ничего не осталось бы!

вернуться

286

Ли Ишань (Ли Шаньинь, IX в.) – крупный поэт, писатель и государственный деятель эпохи Тан.

вернуться

287

Динчжоуская ваза. – Такие вазы выделывались при династии Сун в округе Динчжоу.