Сказав так, Фэнцзе распорядилась выдать чай, масло для светильников, метелки из куриных перьев для сметания пыли, метелки для подметания полов и еще многое другое; она велела принести скатерти, чехлы для стульев, матрацы для сидения, циновки, плевательницы, подставки для ног и тщательно записала, что кому выдано. Получив указания, каждый шел заниматься своим делом, не выпрашивая работу полегче. А ведь раньше, случись дело потруднее, никого не дозовешься. Теперь знали: пропадет что-нибудь – будешь отвечать, на суматоху не сошлешься, все равно накажут. Приемы гостей проходили спокойно, без всякой путаницы. Никто не отлынивал от работы, кражи прекратились.
Фэнцзе держалась достойно, с удовольствием распоряжалась и отдавала приказания.
Госпожа Ю все еще болела, Цзя Чжэнь никак не мог прийти в себя от горя, и оба они почти ничего не ели. Фэнцзе приносили горячие блюда и закуски во дворец Нинго из дома, хотя Цзя Чжэнь распорядился посылать ежедневно во флигель, где поселилась Фэнцзе, отборнейшие яства и деликатесы, специально для нее приготовленные.
Фэнцзе с усердием выполняла возложенные на нее обязанности, каждое утро собирала прислугу на перекличку и отдавала распоряжения. В своем флигеле Фэнцзе жила обособленно, с невестками и золовками из дворца Нинго не общалась, разве что по делу, и если они приходили, не встречала и не провожала их.
В пятый день пятой недели буддийские монахи приступили к обряду проводов души, молили Яньцзюня[143] обуздать злых демонов, а Дицзан-вана[144] – открыть золотой мост и с траурными флагами провести по нему душу покойницы. Даосские монахи, пав ниц, молились верховному божеству, обращались к трём высшим мирам[145], взывали к Яшмовому владыке[146]. Буддийские праведники возжигали благовония, насыщали огненные пасти демонов[147], каялись, совершая омовение. А в это время двенадцать молодых буддийских монахинь, одетых в расшитые узорами одеяния и обутых в красные туфли, бормотали «Прими и введи» и еще другие заклинания.
Зная, что в этот день ожидается множество гостей, Фэнцзе поднялась в пять утра, быстро оделась, умылась, причесалась. Ровно в половине шестого, едва Фэнцзе успела выпить несколько глотков молока, явилась жена Лай Вана, а с ней служанки и слуги.
Фэнцзе вышла из дому и села в коляску. Впереди шли две служанки с зажженными фонарями, на каждом крупными иероглифами надпись: «Дворец Жунго». А сколько фонарей горело у дворца Нинго! От них было светло как днем. Фонари висели на воротах, стояли по обе стороны от ворот на специальных подставках. На слугах – ослепительно белые траурные одежды. Когда коляска Фэнцзе подкатила к главным воротам, сопровождавшие ее слуги отошли в сторону, а служанки бросились поднимать полог на коляске.
Опираясь на руку Фэнъэр, Фэнцзе вышла из коляски и направилась во дворец. Две служанки освещали ей путь фонарями, остальные шли позади. Служанки из дворца Нинго встретили Фэнцзе, справились о здоровье.
Фэнцзе медленно прошла в сад Слияния ароматов и приблизилась к башне Восхождения к бессмертию. При виде гроба из глаз ее покатились слезы, словно жемчужинки с порванной нити.
143
144
145
147