— Баоюй дома? — спросила Сянъюнь.
— Только Баоюй ей нужен, больше никто! — воскликнула Баочай. — Если они снова затеют свои игры, значит, Сянъюнь осталась такой, как была.
— Вы уже взрослые, не нужно называть друг друга детскими именами, — сказала матушка Цзя.
В этот момент появился Баоюй.
— Сестрица Сянъюнь у нас? А почему третьего дня не приехала, когда за тобой посылали? — прямо с порога спросил он.
— Бабушка не велит вам называть друг друга детскими именами, а он опять за свое! — рассердилась госпожа Ван.
— Твой брат хочет подарить тебе одну интересную вещицу, — как бы невзначай заметила Дайюй, обращаясь к Сянъюнь.
— Какую? — заинтересовалась та.
— Ты ей не верь! — с улыбкой сказал Баоюй и добавил: — А ты подросла, хотя мы не виделись всего несколько дней!
— Как поживает Сижэнь? — спросила Сянъюнь.
— Хорошо, — ответил Баоюй, — спасибо, что о ней вспомнила.
— Я ей кое-что привезла, — продолжала Сянъюнь, вытаскивая из кармана завязанный узелком платочек.
— Что это? — спросил Баоюй. — Надо было ей привезти пару резных колец из камня с красными прожилками, таких, как ты недавно прислала.
— А это что? — улыбнулась Сянъюнь.
Она развязала узелок, и все увидели четыре колечка, точно такие, как говорил Баоюй.
— Вы только подумайте! — воскликнула Дайюй. — Ведь ты же третьего дня нам присылала подарки! Так не проще ли было с тем же самым слугой прислать и эти кольца для Сижэнь, а не возить их самой? Я думала, у тебя там что-то необыкновенное, а оказывается, кольца! Ну и глупая ты!
— Сама ты глупая! — улыбнулась Сянъюнь. — Послушайте, как было дело, и судите, кто из нас глуп. Подарки я посылала сестрицам, это ясно было с первого взгляда. А если бы захотела послать служанкам, пришлось бы объяснять, что кому вручить. Будь слуга попонятливей, тогда бы ладно, но он бестолковый и мог все перепутать. Да и вообще, зачем знать мальчишке имена девочек? Послать служанку я не могла, потому и привезла сама. Разве непонятно?
Она разложила кольца и сказала:
— Это для Сижэнь, это для Юаньян, это для Цзиньчуань, а это — для Пинъэр. Мальчик-слуга ни за что не запомнил бы все имена, хотя их всего четыре.
— Ты права! — дружно воскликнули все, рассмеявшись.
— Говорить она мастерица, — улыбнулся Баоюй, — никому не уступит!
— Еще бы! Потому и достойна носить «золотого цилиня»! — с усмешкой промолвила Дайюй, поднялась и ушла.
Никто не обратил внимания на ее слова, кроме Баочай, которая, прикрыв рукой рот, скрыла улыбку. Баоюй уже пожалел о сказанном, но, глянув на Баочай, тоже не сдержал улыбки. Баочай тем временем встала и отправилась к Дайюй поболтать.
Матушка Цзя сказала Сянъюнь:
— Выпей чаю, отдохни, а потом навестишь золовок. Хочешь, погуляй с сестрами в саду! Там сейчас прохладно!
Сянъюнь кивнула, завернула в платок три кольца, немного отдохнула и собралась навестить Фэнцзе. За ней последовали мамки и девушки-служанки. Поболтав с Фэнцзе, Сянъюнь отправилась в сад Роскошных зрелищ, побывала у Ли Вань, после чего пошла во двор Наслаждения пурпуром искать Сижэнь.
— А вы пока навестите своих родных, — бросила она на ходу служанкам. — Со мной останется Цуйлюй.
Служанки разбрелись кто куда: одни пошли повидаться с золовками, другие — поболтать с невестками. Сянъюнь и Цуйлюй остались вдвоем.
— Почему не распустился этот цветок? — вдруг спросила Цуйлюй, указывая на нераскрывшийся лотос.
— Время не пришло, — ответила Сянъюнь.
— У нас дома, в пруду, точно такой же, махровый, — продолжала Цуйлюй.
— Наши лотосы лучше этих, — возразила Сянъюнь.
— На той стороне пруда у них растет гранатовое дерево, — промолвила Цуйлюй, — ветви его разрослись вширь четырьмя или пятью рядами, и издали оно очень напоминает многоэтажную пагоду. Такие высокие гранатовые деревья встретишь не часто!
— Цветы и травы — как люди, — заметила Сянъюнь, — пышно разрастаются там, где хватает воздуха и влаги.
— Не верю! — решительно заявила Цуйлюй. — Будь это так, у человека могла бы вырасти вторая голова!
Сянъюнь улыбнулась.
— Я же просила тебя не заводить глупых разговоров! Что мне на это ответить? Все существующее на земле возникает благодаря взаимодействию «инь» и «ян»[257]: прямое и кривое, красивое и безобразное, все изменения и превращения. Даже все необычное, из ряда вон выходящее.
— Значит, весь мир, с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение «инь» и «ян»? — спросила Цуйлюй.
— Глупая! — рассмеялась Сянъюнь. — Какую-то чушь несешь! Что значит «определенное соотношение»? Силы «инь» и «ян» неразрывно связаны и являют собой единое целое: с исчезновением «ян» возникает «инь», с исчезновением «инь» появляется «ян». Но это не значит, что на месте «инь» появится какое-то другое «ян» или на месте «ян» — новое «инь».
— Голова идет кругом от этой неразберихи! — вскричала Цуйлюй. — Если у «инь» и «ян» нет ни вида, ни формы, на что же они похожи? Растолкуйте мне, пожалуйста, барышня!
— «Инь» и «ян» — невидимые жизнетворные силы, — принялась пояснять Сянъюнь, — но, образуя что-нибудь, они принимают форму. Небо, например, это «ян», а земля — «инь», вода — это «инь», огонь — «ян», солнце — «ян», луна — «инь».
— Поняла! — радостно вскричала Цуйлюй. — Так вот почему солнце называют «тайян», а луну гадатели именуют «звездой Тайинь»!
— Амитаба! — облегченно вздохнула Сянъюнь. — Наконец-то!..
— Допустим, все это так, — не унималась Цуйлюй. — Но неужели комары, блохи, москиты, цветы, травы, черепица, кирпич и все остальное тоже состоит из «инь» и «ян»?
— А как же? Возьмем, например, древесный лист — в нем тоже есть «инь» и «ян»; верхняя сторона, обращенная к солнцу, — это «ян», нижняя, обращенная к земле, — «инь».
— Вот оно что! — закивала головой Цуйлюй. — Теперь поняла. Но вот вы держите в руке веер — где у него «инь» и где «ян»?
— Лицевая сторона «ян», оборотная «инь», — ответила Сянъюнь.
Цуйлюй лишь качала головой и улыбалась. Ей захотелось спросить о других вещах, но сразу ничего не приходило на ум. Вдруг взгляд ее упал на «золотого цилиня», висевшего на поясе Сянъюнь, она радостно улыбнулась и спросила:
— Барышня, неужели и у цилиней есть «инь» и «ян»?
— Разумеется. Не только у цилиней, но и у всех других животных и птиц — самцы относятся к «ян», самки — к «инь».
— А ваш цилинь — самец или самка?
— При чем тут цилинь! — рассердилась Сянъюнь. — Опять вздор несешь!
— Ну ладно, — согласилась Цуйлюй. — А у людей тоже есть «инь» и «ян»?
— Негодница! — вышла из себя Сянъюнь. — Распустила язык! Убирайся!
— Что же я такого сказала? — удивилась Цуйлюй. — Почему мне этого нельзя знать? Впрочем, я все поняла и спрашивать больше не буду. Только не ругайте меня!
— Что же ты поняла? — хихикнула Сянъюнь.
— Что вы относитесь к «ян», а я — к «инь», — ответила служанка.
Сянъюнь рассмеялась.
— Чему вы смеетесь? — недоумевала Цуйлюй. — Я ведь правду сказала!
— Конечно, правду! — согласилась Сянъюнь.
— Все говорят, что господа — «ян», а слуги — «инь», — продолжала Цуйлюй, — так неужели я не способна понять такой простой истины?
— Ты ее очень хорошо поняла! — с улыбкой подтвердила Сянъюнь.
В этот момент они проходили мимо решетки, увитой розами, и Сянъюнь заметила в траве что-то блестящее. Ей показалось, что это золото, и она велела Цуйлюй:
— Пойди погляди, что там!
Цуйлюй подняла лежавший в траве предмет и радостно воскликнула:
257