Пришлось обижаться, хлопать дверью и уходить навсегда. С тех пор обходили друг друга стороной – Цыпа ждал, что Бяша извинится, а Бяше, видимо, было похрен. Друг, называется. Но у каждой обиды – своя цена, и Цыпа решил, что других рабочих вариантов нет – только зажимать гордость и стучаться в двери, в которые ранее плевал.
Бяша с детских лет ходил кругами вокруг блатных: сначала это были картежники и воры, потом суровые спортсмены, получившие не то за методы, не то за внешность прозвище «утюги», а потом говорили, что он стал с Рыжим работать. В любом случае Бяша и курил травы много, и знал, кому толкнуть, да и сам толкал помаленьку.
Хозяин явно обрадовался нежданному гостю и поспешил слить прибаутку:
– Не пришла ты ночью, не пришла ты днем. Думаешь, мы дрочим? Мы других ебем!
Цыпе было чем ответить:
– Таких друзей – за хуй и в музей.
Бяша не понял подтекста и, радостно улыбаясь, пригласил зайти.
На столе был большой фирменный кальян и шампанское, из больших колонок пела Шаде, а в зале тасовались два чувака и три телки – на этот раз у хозяина был боекомплект. Один из гостей сидел за настоящим компьютером и резался в какую-то новую цветную игру: по полосе препятствий прыгал какой-то маленький викинг. Надо же.
– Будешь че? – Бяша был явно пьян и позитивен.
– Не, я по делу срочному.
– Ладно, идем.
Вышли на кухню, Бяша подпер дверь стулом и зажег свет.
– Есть такой вот подгончик. – Цыпа выложил пакет на стол и развернул его.
– О, шишки, – обрадовался Бяша. – Давно не было. Сам как?
– Я нормально, газету новую открываю, «Житие мое», слышал?
– А, так это газета, а то я видел на столбе, но ни хуя не понял, шо это. – Бяша понюхал шишки и выпрямился с довольным выражением лица. – Ой, хорошие.
– А то, привет из самой Чуйской долины…
– Есть у меня чуйка, шо это таки чуйка, – Бяша пошутил, но лицо посерьезнело. – Шо к чему?
– Подгон чистый, без никаких делов.
– Смотри… Шо хочешь?
– Пятьдесят долларесов, чтобы сразу закрыть вопрос.
– Я не знаю, купонов есть сейчас, но не столько.
У Бяши было, тут сомнений быть не могло, но и расставаться с лавешкой он никогда не спешил, возможно, поэтому она у него и водилась.
– Ну, поищу еще. – Цыпа нагнулся собирать пакет.
Бяша среагировал сразу:
– Подожди.
Отодвинул стул и вышел. Вернулся, и минуты не прошло, с кассетником в руках.
– Мафон возьми вот, хороший, «Грюндиг».
– Пижженый?
– А какой?
Цыпа покрутил магнитофон в руках – вроде ничего. Воткнул в розетку – радио играет. Внутри была кассета, запели Николаев с Королевой. Цыпа быстренько выключил и потряс в руках – ничего не трещало, не отваливалось.
– Спиртиком протрешь, как новый зайдет… Так шо, берешь?
Цыпа подумал, что вот, в принципе, и искомый подарок – хороший, как надо.
– Ладно.
– Вот и хорошо.
Бяша отложил чутка из пакета, остальное завернул и положил в кухонный ящик. Вышли в комнату, где Шаде сдала вахту «Дайр Стрейтс».
– Бухнешь?
– Не, устал.
– Смотри, кальян есть, можем заправить.
– Та я шо-то набегался вкрай. Спать пойду. – Цыпа решил, что так будет правильнее, и ушел, типа как и не мирился, по делу заходил.
Под бяшиным подъездом сидел Костя-Карлик и грустно наблюдал за окрестной темнотой. Последний фонарь во дворе долго держался, но на этой неделе и он погас, остались только лампочки над подъездами, которые вешали сами жильцы.
– Костя, Костя, лив ин Чикаго[26], – запел Цыпа и уселся рядом покурить на сон грядущий.
– Ты чего тлезвый? – скартавил Костя, этот дефект он получил в комплекте с гипофизарным нанизмом[27], видимо, его предки нагрешили на целый букет болячек, доставшийся несчастному парню.
– А ты чего?
– Та все поховалися по нычкам, как «Место встлечи изменить нельзя» с полдесятого пошло.
– А, это да.
– Тебя шо-то вообще не видно.
– Та работы много, – пожал плечами Цыпа. – Некогда голову поднять.
– Везунчик ты, лабота есть.
– Шо да, то да.
– Магнитофон купил?
– Да нет, по случаю достался. Его б себе оставить, тем более бобинник наш на ладан дышит, но надо за одно дело отдать. Ладно, Костяра, давай, спать я пошел.
Докурив и отлив в цветочки у своего подъезда, Цыпа поднимался по лестнице и думал о том, что ведь действительно намаялся, вот буквально только что не знал, чем себя занять, а теперь только успевай – и медицина, и облава, и бартерная торговля наркотиками. Так можно и кессонную болезнь поймать. Надо быть впредь поосторожнее с желаниями, а то они сбываются.
26
Строчка из песни «Smooth operator» Шаде на самом деле звучит так: «Coast to coast, LA to Chicago».
27
Гипофизарный нанизм (карликовость) – генетическое заболевание, связанное с недостаточным выделением гормона роста, которое приводит к тому, что задерживается рост скелета и всех внутренних органов.