– А? Какая у нас прекрасная молодежь, да? – сыграл на публику мэр, но по глазам читались совсем другие эмоции. – Мы еще обсудим с представителями общественности, да? Чем разбавить концерт и сеанс, так сказать. Это ж праздники, да? Я вообще предлагаю прессе поучаствовать, войти в оргкомитет, а мы со сцены вас поблагодарим, да? Все же должны поучаствовать, ну, правильно?
И Цыпа сдуру автоматически кивнул ему в ответ.
– Вот, Алена Матвевна, вот, запишите молодого человека в оргкомитет. Как вас, простите?
– Аристарх Катафотов, – ответил Цыпа, уже подозревая, что вляпался по самое не могу.
– Вот и запишите от новой этой газеты, про жизнь которая, да? Значит, мы с товарищами решим, что и как праздновать, и доведем сведение это до сведения, так сказать, общественности, да? Все, спасибо за внимание.
Мэр хлопнул руками по крышке кафедры и сошел. Вслед за ним подорвался фотограф:
– Николай Иванович, Николай Иванович, пару кадров для «Здравницы».
Цыпа не стал ждать, пока мэра сфотографируют, и пошел, пока еще чего на шею не повесили.
Брючница, что помоложе, записала телефон редакции и сказала, что ждет его лично завтра в четырнадцать часов. Спускаясь вниз, Цыпа думал, что главным лохом-то как раз оказался он сам – докивался, дурак. «Теперь придется еще и организацией городского праздника заниматься, блин, только этого же и не хватало. Хотя так можно будет чаще с Бэлой общаться, координируясь с корейцами», – выкрутился Цыпа сам перед собой.
С проходной позвонил в редакцию, сказал, что мероприятие в процессе обсуждения, так что только в следующий номер. Йосифовна потребовала «дать, твою мать, хоть шо-то». Пришлось импровизировать: Цыпа громко продиктовал пару абзацев анонса практически из головы, при этом остался крайне доволен собой, церемониально раскланялся со старой брючницей и оставил себе пропуск в мэрию, пользуясь ореолом славы.
А потом, была не была, предъявив этот пропуск, уселся с важным видом в трамвай. И ведь проканало. Приехал домой, а там уже на подходе к подъезду понял, что все в порядке – так громко по телефону разговаривала только его матушка. Не соврал Орлов. «Вот тебе и первая выгода, Цыпа. А не лоханешься, будут и следующие».
Человечество переживало в своей истории множество тяжелых эпох. В одной из них «посчастливилось» жить и нам с вами. Сами знаете, сколь непросто сейчас живется в нашем городе, как тяжело с работой и какие усилия прилагают местные власти, дабы удержать ситуацию под контролем.
Тем ценнее их инициатива по проведению грядущих майских праздников – да, да, вы не ослышались, на майские горадминистрация готовит большой сюрприз, в первую очередь касающийся многоуважаемых ветеранов войны, как известно, грудью защищавших мирное небо над головой их внуков. Что конкретно готовят власти, какой именно сюрприз состоится в городе на праздники, – позвольте оставить пока в тайне, тем слаще будет атмосфера народного гуляния. Уж поверьте. Дождитесь подробностей в следующем номере нашей газеты.
Аристарх Катафотов, специально для «Житие мое»
5. Шпионские страсти
В жизни всегда больше сдавшихся, чем проигравших.
Цыпа проснулся за пятнадцать минут до будильника в дурном расположении духа. Спал дольше обычного – на базар спешить не надо было, так что поставил будильник на девять, время позволяло. Долго вспоминать первопричину печали не пришлось: вчера перед сном внезапно выяснилось, что протерся правый кроссовок. Когда это он успел – не понятно, вроде утром протирал тряпкой – был целый, а вечером вдоль подошвы уже зияла пренеприятнейшая вентиляционная щель.
Сегодня же выходит первый номер газеты, вот он – большой успех, но тут явился конченный кроссовок и все испортил: зияющая дыра шла несколько вразрез с образом кметливого корреспондента «при делах». Вот как в таком виде являться в мэрию и участвовать в заседании оргкомитета городского праздника? Все ж вокруг или бабы, или как бабы – встречают по одежке, а точнее, по обувке!
Цыпа искренне любил свои кроссовки. Когда-то их сняли с какого-то мажорного фуцина на набережной, закинули Бяше в счет долга, а уже от того перепало Цыпе – размер подошел. Настоящие «Адидас Торшин», не кроссовки – мечта. В скольких переделках они побывали – страшно вспомнить. И вот, когда хозяин начал наконец-то выбираться из канализации, дали течь на самом видном месте, хоть плачь.
Оставался запасной рабочий вариант – обуть новые туфли, стоявшие в шкафу еще с выпускного. Но туфлями их назвать – чересчур громко. Если бы это была хоть приличная «солома»[39], так нет – узкие лодочки с лапшой и лязгающей колодочкой, такие айзера любят под спортивный штан надевать, собираясь на танцы народов Юга. Выпускной весной мать надыбала их через какую-то подругу в военторге, чем страшно гордилась – по блату, аж за сто пятьдесят рублей. Цыпа даже тогда сопротивлялся изо всех сил, а что уж за сейчас говорить?