Таким образом, кино содержит образную информацию, отражающую объективную и субъективную (авторскую) реальность. Задача историка в этом случае сводится к исторической интерпретации и верификации образов, созданных средствами кино. При этом важно избежать опасности превращения исторического дискурса в искусствоведческий в силу различий в объектах исследования и подходах к изучению.
Попытка разрешения этой проблемы была предпринята авторами данной монографии, которые поставили перед собой задачу не только охарактеризовать художественные фильмы как исторический источник, но и использовать их для реконструкции событий сельской истории. Сразу необходимо оговорить, что в силу специфики информационного потенциала художественных фильмов они могут быть использованы преимущественно для изучения истории повседневности. Что касается истории событий, то она раскрывается кинематографом скорее в историографическом ключе и поэтому представляет интерес с позиций изучения исторических киноинтерпретаций, соотношения их с научными знаниями и их эволюцией. Этот срез не менее интересен – история исторических представлений выступает в качестве основы для анализа коллективной исторической памяти определенной эпохи. Но нас в большей степени интересовали возможности аудиовизуальных источников с точки зрения отражения реальности; хотелось понять, в чем их преимущество (или уязвимость) в сравнении с письменными источниками, для изучения каких исторических сюжетов можно привлекать художественные фильмы. Выяснилось, что круг тем достаточно широк. В их числе сельская повседневность, семья и семейные отношения, миграция, праздники, труд и быт, а также материальный мир.
Глава 1. Художественные фильмы как исторический источник
1.1. Визуальный поворот и историческая наука
По мнению Уильяма Митчелла, за последние десятилетия произошел настоящий переворот в гуманитарных науках, связанный с формированием общества визуальной культуры и ее проявлениями[4]. В исследованиях по истории и социологии кино, телевидения, массовой культуры, в философских работах и социологических теориях рассматриваются механизмы становления нового общества «спектакля»/«шоу», функционирующего по законам массовых коммуникаций, инсталляций и аудиовизуальных технологий. Происходящие изменения имеют далекоидущие последствия, поскольку затрагивают, так или иначе, все общество, начиная от конкретного человека и заканчивая общественными институтами и практиками, в том числе научными. Основным каналом распространения информации постепенно становится экран (телевидение, видео, кинематограф), имеющий свои психофизиологические особенности воздействия на человека и механизмы его восприятия. Новая информационная среда формирует новый тип личности – «человека смотрящего» и, соответственно, предъявляет собственные требования к информационным продуктам.
Важно понять, какие изменения в этих условиях происходят в научных практиках, в том числе в исторической науке, для которой письменный текст был и остается основным источником информации и способом репрезентации исторического знания. В целом в историческом знании визуальный поворот совершается медленнее, чем в социологии или культурологии, и имеет свои особенности, поскольку «видимость» для историка – понятие условное. Живая событийная реальность прошлого недоступна для прямого восприятия, она опосредуется через источники (письменные, иконографические, аудиовизуальные). Текст по-прежнему является основой исторического познания и его символом. Он определяет основные методы и технологии работы историка.
Однако историческая наука не остается в стороне от новых веяний. Под влиянием визуальной культуры:
1) формируются новые направления исторических исследований (например, визуальная антропология; визуальная история; исторические реконструкции);
2) за счет включения сюжетов из истории повседневности, исторической памяти, общественного сознания расширяется проблемно-тематическое поле, что, с одной стороны, связано с реконструкцией и интерпретацией образов, а с другой – предполагает апеллирование к визуально воспринимаемой реальности;