Не существует прямых свидетельств того, что советские лидеры руководствовались вышеизложенными соображениями, и крайне маловероятно, что какое-нибудь из них будет претворено в жизнь в будущем. Вполне возможно, что никто из руководителей сознательно не мыслил подобным образом. Однако очевиден тот факт, что советские лидеры проявили куда меньше здравого смысла в заботе о сохранении традиционной основы общества, чем требуется режиму, стремящемуся восстановить свою власть. Позиция советского режима в этом отношении, конечно, была полностью последовательной в стремлении нанести наибольший урон противнику, не считаясь с потерями: «Я, конечно, знал, что гитлеровцы могут послать карательный отряд в деревню, обвинить ее жителей в связях с партизанами и жестоко отомстить местному населению. Но мне также было известно, что люди, которых враг сгонял на ремонт дорог, вольно или невольно, на какое-то время отдаляли час победы. Кто может определить, чего стоит одна минута боевых действий?»[2]
Отсюда можно сделать вывод, что пусть при поверхностном рассмотрении советское партизанское движение и имеет сходство с партизанскими силами, стремящимися восстановить власть подвергшегося агрессии государства, на самом же деле оно во многих отношениях было ближе к партизанским движениям в тех странах, где коммунисты стремились создать новую систему на обломках старой административной и общественной структуры. Как отмечал Франц Боркенау[3], в Европе во время Второй мировой войны партизаны-коммунисты имели неисчислимые преимущества по сравнению с некоммунистическими движениями сопротивления, ибо, будучи кровно заинтересованными в разрушении старого общественного строя, они были готовы противостоять жестоким ответным ударам, тогда как последним приходилось постоянно сдерживаться, руководствуясь соображениями морального характера и желанием избежать больших потерь среди гражданского населения. Парадоксальность ситуации в Советском Союзе заключалась в том, что партизанское движение, обладая поддержкой законного правительства страны, могло неограниченно использоваться для безжалостных акций.
2. Цели Германии
Позиция Германии в отношении партизан была по-своему столь же необычной, как и советская. Силы, ведущие борьбу с партизанами в настоящее время, пытаются восстановить законную власть. Их задача, как правило, намного более трудная, чем у партизан, ибо последним нужно лишь разрушить хитросплетения тонкой паутины экономических и общественных отношений, тогда как ее защитники вынуждены не только нанести поражение партизанам, но и сделать это так, чтобы сохранить подвергшуюся нападению систему. Неспособность понять это принципиальное отличие либо отсутствие терпения и средств, требующихся для решения более сложных оборонительных задач, становились главными причинами провалов многих антипартизанских операций. В ряде случаев подобные недостатки приписываются действиям немцев против партизан. Но на самом деле цели Германии по самой своей сути были настолько отличны от целей любых «обороняющихся» против партизан сил, что сравнение здесь просто неуместно.
На протяжении всего времени главной целью Германии было вывести Советский Союз из войны. Данная задача с самого начала была личной целью Адольфа Гитлера, ибо он понимал, что лишь при полной победе ему удастся сохранить занимаемое положение. Сделав безрассудный шаг и напав на СССР, Гитлер имел единственную реальную возможность одержать победу над «Большой коалицией» своих врагов – сокрушение военной мощи Советского Союза до того, как Великобритания и Соединенные Штаты смогут обрушить все свои военные ресурсы на Германию. Для достижения этой цели Гитлеру было отпущено максимум один или два года. Все далекоидущие планы в отношении Восточной Европы были подчинены цели одержать над Советским Союзом победу в войне. И пусть он исходил из вызывающих отвращение предпосылок, а методы достижения цели по любым меркам выглядели абсурдными, в том упорстве, с каким Гитлер стремился к достижению этой цели, присутствовала своя логика[4].
Главная цель Гитлера – сокрушить военную мощь Советского Союза в кратчайшее время – заставляла германское командование рассматривать партизан в качестве важного фактора лишь тогда, когда они препятствовали военным усилиям немцев. Успехи партизан в контроле территории или влиянии на местное население не имели особого значения, пока они не снижали потенциала, необходимого немцам для нанесения ударов по основным советским военным силам. Обширные оккупированные регионы Европы, находящиеся между самой Германией и немецкими армиями на фронте, были важны лишь как необходимые пути сообщения и источники материальных ресурсов (включая рабский труд) для ведения войны. В результате германские власти не рассчитывали, что столкнутся с многочисленными проблемами, обычно возникающими при борьбе с партизанами. Надежный контроль территории, лояльность местного населения, сохранение существующих порядков или традиционного общественного уклада сами по себе не интересовали германские власти. Нацистский режим, разумеется, рассчитывал господствовать в оккупированных регионах Восточной Европы и эксплуатировать их ресурсы на протяжении веков. Но нацистская идеология рассматривала жителей этих регионов (во всяком случае, их славянское большинство) как людей низшей расы, которые должны безжалостно эксплуатироваться и чья численность, коль скоро их нельзя полностью истребить, должна постепенно сокращаться. Считалось, что чем большим окажется порожденный ходом военных операций хаос, способный уменьшить численность и социальную жизнеспособность славян, тем лучше.
4
Вмешательство Гитлера в стратегию ведения войны на Восточном фронте сопровождалось крупными ошибками; вдобавок расовые предрассудки Гитлера привели к отказу от использования важных ресурсов для достижения военных целей, примером чего может служить безжалостное уничтожение евреев.