В смертельной опасности, которая угрожала в 1920-е гг. капитализму, отдавали себе отчет наиболее серьезные и проницательные политики капиталистического мира. В 1919 г. британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж для Парижской мирной конференции подготовил документ, названный Меморандумом Фонтенбло (датирован 25 марта). Этот документ, предназначенный для обсуждения с французским премьером Клемансо и президентом США Вильсоном, содержал также такие фразы (между прочим, написанные явно под влиянием Дж. М. Кейнса):
«Вся Европа насыщена духом революции. Глубокое чувство не только недовольства, но гнева и возмущения царит в рабочей среде против условий, существовавших до войны. От одного конца Европы до другого больше не удовлетворяет массы весь современный строй с его политическим, социальным и экономическим укладом»[7].
После русской революции социалисты пришли к власти в трех основных странах Европы: Германии (1918 г.), Франции (1924 г.) и Великобритании (1924 г.). Даже в США, где социалисты имели меньшее влияние, эти годы прошли под знаком «красной угрозы». Страх был так силен, что США скатились к тоталитаризму: люди подвергались репрессиям не за действия, а за взгляды!
Летом 1918 г. за социалистические речи был осужден на 10 лет тюремного заключения Юджин Дебс, пять раз бывший кандидатом на пост президента США. Только после трех лет заключения он был помилован. 1 мая 1919 г. прошли массовые рабочие демонстрации. Демонстрация в Бостоне была разогнана полицией, 116 социалистов арестованы. Всего по стране незаконно (без ордеров на аресты и обыски) были арестованы тысячи человек, многие были избиты на допросах без доступа к адвокату. Волны забастовок сотрясали всю страну. Образовывались Советы рабочих депутатов, которые, как, например, в Сиэтле, принимали на себя руководство всеобщими забастовками. В 1920 г. из нижней палаты Законодательного собрания штата Нью-Йорк 140 голосами против шести были исключены пятеро ЗАКОННО избранных социалистов по обвинению в том, что они избраны «на платформе, противоречащей интересам штата Нью-Йорк и Соединенных Штатов». В 1920 г. министр юстиции Палмер выступает с предупреждением о надвигающейся социалистической революции, которая якобы произойдет 1 мая 1920 г.
В дальнейшем будет показана гораздо более обоснованно и подробно роль русской революции в истории мира и лично Льва Троцкого в этой революции. Здесь же приведу один только простой факт. Русскую революцию освещали все газеты мира, в том числе и далекая от России «The New York Times». Если посмотреть номера этой газеты за три месяца после прихода к власти большевиков, то упоминаний о Троцком мы встретим в два раза больше, чем упоминаний о Ленине! Это означает, что в те месяцы в мире эта революция ассоциировалась с Троцким заметно больше, чем с Лениным.
Год за годом русский и немецкий эксперименты показывали блестящие экономические результаты. Большевики в рекордные сроки восстановили экономику после двух войн: Первой мировой и своей гражданской. Нацисты раньше других стран ликвидировали последствия Великой депрессии. Далее я не буду касаться немецкого эксперимента по двум причинам:
1) его международное влияние в силу разных обстоятельств было заметно меньше советского;
2) он не мог повлиять на формирование теории Кейнса, так как начался на 10 лет позже советского и тогда, когда Кейнс уже сформировал основное ядро своей теории.
А ведь именно взгляды Кейнса считаются первоосновой реформирования элитами Европы и Америки социально-экономических систем в своих странах.
…Угадай, читатель, Ленин или Троцкий произнес такие слова:
«Спасаясь бегством, менялы покинули храм нашей цивилизации. Теперь мы можем вернуть этот храм к древним истинам. Мерой этого возвращения служит степень нашего обращения к общественным ценностям, более благородным, нежели простая денежная прибыль».
Эти откровенно социалистические лозунги, лишь поданные в евангелическом духе, произносил Франклин Рузвельт в своей первой инаугурационной речи в 1933 г.!
A вот фраза, будто взятая из позднего Маркса:
«Если бы государство могло определять общий объем ресурсов, предназначенных для увеличения орудий производства и основных ставок вознаграждения владельцев этих ресурсов, этим было бы достигнуто все, что необходимо. Кроме того, необходимые меры социализации можно вводить постепенно, не ломая установившихся традиций общества».