Интересное наблюдение сделано Г.В. Степановым относительно выбора терминов, обозначающих испанский язык у латиноамериканцев. Из двух распространенных терминов в Испании, а именно: el español ʽиспанскийʼ и el castellano ʽкастильскийʼ – латиноамериканцы предпочитают el castellano, который употребляется здесь еще со времен завоевания и колонизации, когда el castellano противопоставляли в качестве образцовой нормы речи прочим диалектам метрополии. Однако, как полагает Г.В. Степанов, преимущественному употреблению el castellano содействовали, видимо, и причины социально-политического свойства, поскольку термин этот в отличие от el español не связан с названием государства España, где испанский является национальным языком [Степанов, 1963, 9 – 10]. Таким образом, стремление к политической автономии в ряде латиноамериканских стран способствовало и обусловило попытку и к языковому размежеванию.
Основой национального самосознания является язык и национальная культура. Все завоеватели, стремящиеся подчинить управляемые ими народы, уничтожить их самостоятельность, начинают свое правление с подавления этого самосознания путем ограничения языка – основного выразителя национального духа народа.
Именно такую политику вела в Чехии Габсбургская династия после 1620 г., когда чехи потерпели поражение и в Австрийской империи началась насильственная германизация славянского населения, которая ставила перед собой задачу полной и окончательной ликвидации политической самостоятельности страны (см.: [Широкова, 1978, 10]). Создалась ситуация, когда оппозиция чешского и немецкого языков приобрела характер острой классовой борьбы [Там же, 51 – 52].
Правящей верхушке общества хорошо известны роль и значение языка как средства усиления национального самосознания меньшинств, средства их духовного развития, возможность получить образование и т.д., и в то же время возможность обладать политическими привилегиями.
Интересный пример можно привести из жизни тюркоязычных (кыпчакоязычных) армян. Львовский архиепископ Ян-Димитр Соликовский (1539 – 1603), представитель польского католического духовенства, учитывая, что львовские армяне, кроме польского, хорошо говорят еще и на татарском языке[40], делал из этого весьма серьезные выводы политического характера. Он понимал, что знание тюркского (татарского) языка облегчает армянам торговлю с Турцией – враждебным тогдашней Польше государством – и что это может привести к политически опасной ситуации, поскольку армяне имели возможность сговориться с турками и овладеть городом Львовом; при этом, по мнению архиепископа, армяне не могли иметь одинаковых с поляками прав, так как их язык коренным образом отличался от языков, имевших хождение в Европе, поскольку это азиатский язык (см.: [Дашкевич, 1981, 80 – 81]). Таким образом, архиепископ прекрасно понимал значение языка в идеологической борьбе, выделяя три важных момента: язык как средство политического превосходства, язык как возможность приобрести экономические привилегии и, наконец, язык как орудие дискриминации. Еще дальше в своих рассуждениях по поводу языка кыпчакоязычных армян идет Ш. Патрица. Он недвусмысленно заявляет, что тот, кто употребляет язык врагов христиан (имея в виду язык турков, татар), не может пользоваться доверием и является врагом. Поскольку армяне знают этот язык, поддерживают дружбу с носителями этого языка, они враждебны полякам [Там же, 81].
Функциональный статус языков и форм существования конкретного языка меняется обществом целенаправленно на основе определенной языковой политики. Особое значение при этом имеет тип языковой ситуации.
При характеристике языковых ситуаций Л.Б. Никольский различает два типа: экзоглоссный и эндоглоссный. Под первым он подразумевает ситуацию, отражающую совокупность функционирования отдельных языков; под вторым – совокупность подъязыков и функциональных стилей (см.: [Никольский, 19762, 80 – 88]).
Экзоглоссная языковая ситуация в свою очередь делится на сбалансированную систему, при которой два и более языка функционируют на равных правах (например, языковая ситуация в Швейцарии, Бельгии; в последней два основных языка – французский и фламандский – признаны официальными государственными языками с равными правами; такая же ситуация наблюдается в Швейцарии), и несбалансированную ситуацию, при которой существует совокупность языков разных функциональных типов. По числу языков, обслуживающих общение в той или иной стране, Л.Б. Никольский выделяет двухкомпонентные языковые ситуации (например, бретонский во Франции, который является языком общения крестьян и моряков полуострова Бретань), трех- и четырехкомпонентные языковые ситуации. Так, в трехкомпонентных языковых ситуациях могут фигурировать местный язык, региональный язык и язык-макропосредник (ситуация в Мали, Сенегале, Индонезии и других странах).
40
Речь идет о кыпчакоязычных армянах, которые из Крыма переселились в различные районы Польши и Украины; многие из них примерно в XV – XVII вв. обосновались во Львове.