– Да, да, мир гибнет, – подтверждает Мадрак.
– Прекрасно! Сет у нас, Осириса больше нет, а Стальной Генерал не сможет нас преследовать. И положение Тота изменилось в нашу пользу. Аве, Мадрак, новый Повелитель Дома Жизни!
– Спасибо, Анубис. Не думал я, что все окажется так просто, но что с Безымянным?
– В этот раз оно наверняка погибло. Кстати, что с ним, Сет?
– Не знаю. Я ударил его в полную силу жезла.
– И этим окончательно развязал нам руки. Послушай, Сет, мы не желаем зла ни тебе, ни твоему сыну Тоту. Мы даже освободим тебя, хотя могли бы оставить умирать...
– Тогда к чему эти оковы?
– Потому что я знаю твой нрав и твою силу, и хотел бы договориться с тобой, прежде чем дать свободу. А ты мог и не пожелать этого, вот нам и пришлось кое-что придумать. Я хочу разговаривать с Тотом через тебя...
– Анубис! – кричит Мадрак. – Посмотри на разрушенный мир! Над ним тень!
– Это Тифон!
– Да. Но что он делает?
– Сет, ты не знаешь?
– Это означает, что я не смог убить Безымянное и где-то посреди руин оно все еще кричит в ночи. Тифон завершает мою работу.
– Там огонь, Анубис, и – пустота! Я не могу на это смотреть...
– Скагганакская Пропасть!
– Да, – усмехается Сет. – Тифон и есть Скагганакская Пропасть. Он изгоняет Безымянное из Вселенной.
– Что такое Безымянное?
– Бог, – отвечает Сет, – древний бог, который не допустил бы рядом с собой ничего божественного.
– Я не понимаю... – говорит Мадрак.
– Он шутит. Но что с Тифоном? Как договориться с ним?
– Этого не понадобится, – говорит Сет. – То, что он сделал, вероятно, изгнало за пределы Вселенной и его самого.
– Тогда мы победили, Анубис! Мы победили! Тифон был твоим единственным страхом, не так ли?
– Да. Теперь Средние Миры – мои, навечно!
– И мои, не забывай!
– Я и не забываю. Итак, Сет, – видишь, как сошлись звезды, – присоединишься ли ты к нам? Ты будешь правой рукой Анубиса, а твой сын может стать Регентом. Он сам выберет себе дело, ибо я ценю его мудрость. Что скажешь?
– Я должен подумать, Анубис.
– Думай, я не тороплю. Но пойми, что теперь я непобедим.
– А ты пойми, что в битве я победил Бога.
– Это не мог быть Бог, – кричит Мадрак, – или Он не был побежден!
– Нет, – говорит Сет. – Ты видел Его. Ты видел Его силу. И даже теперь Он не умер. Он только в изгнании.
Мадрак опускает голову и закрывает лицо руками:
– Я не верю тебе! Я не могу...
– Но это правда, и ты сделал это вместе со мной, трусливый святоша, нечестивый отступник!
– Замолчи, Сет! – лает Анубис. – Мадрак, не слушай его! Он видит, что ты слаб, он видит слабости всех, с кем сталкивается. Он старается вовлечь тебя в такое сражение, где ты будешь бороться с самим собой и погибнешь, раздавленный виной, которую он тебе придумает. Не слушай его!
– Но что если он говорит правду? Я был рядом, но бездействовал, я даже получил выгоду...
– Вот именно, – говорит Сет. – Свою вину я несу с гордостью. А ты был рядом и наблюдал, и подсчитывал, когда тот, кому ты служишь, был поставлен на колени...
Страшный удар Анубиса оставляет кровавый след на его щеке.
– Я понимаю так, что ты ответил на мой вопрос. Ты подумал и пытаешься натравить на меня Мадрака. Не выйдет. Он не столь легковерен – не правда ли, отец?
Мадрак не отвечает, и взгляд его устремлен в пустоту пространства за иллюминатором.
Сет пытается сбросить оковы, но освободиться не в силах...
– Анубис! За нами погоня!
Анубис отступает от Сета, исчезая в темноте. Огни по-прежнему пронзают глаза.
– Это Колесница Десяти, – говорит Анубис.
– Леди Исида? – спрашивает Мадрак. – Зачем ей за нами гнаться?
– Сет когда-то был ее возлюбленным. А может быть, и сейчас остается. А, Сет? Как у тебя с ней?
Но Сет молчит.
– Колесница приближается, – напоминает Мадрак. – Насколько сильна Красная Ведьма?
– Не так уж она и сильна, раз боялась своего старого Повелителя, Осириса, веками избегая его – а ведь я никак не слабее Осириса. Женщине нас не победить – тем более сейчас, когда мы зашли так далеко!
Мадрак что-то бормочет и вдруг, опустив голову, начинает бить себя в грудь.
– Прекрати! Не становись смешным!
Но Сет смеется, и Анубис, рыча, поворачивается к нему.
– Вот за это я вырву твое сердце!
Сет поднимает кровоточащую левую руку, которую только что высвободил, и протягивает перед собой.
– Попробуй, пес! Одна твоя рука против моей! Твой посох и любое другое оружие против левой руки Сета! Подойди поближе! – глаза его сверкают, как солнца, и Анубис отступает. Огни продолжают слепить.
– Убей его, Мадрак! – кричит Анубис. – Он нам больше не нужен! На тебе Перчатка Энергий! Против нее ему не устоять!
Но Мадрак не отвечает, вместо этого он шепчет все громче:
– Прости меня, Кем-бы-Ты-ни-Был, где бы Ты не Мог или не Мог Быть, за поступки, совершенные или же не совершенные мной в этом деле, за которое я был проклят, а мог и не удостоиться проклятия... – он продолжает бить себя в грудь. – И в деле, которое...
– Тогда отдай мне перчатку! – кричит Анубис. – Отдай ее!
Но Мадрак не слышит.
По кораблю пробегает дрожь, и, повинуясь волшебнику и поэту, которые, как правило, искусны в подобных вещах, дверь, закрытая на двойной замок, резко распахивается, и появляется Фрамин. Он покачивает тростью и улыбается.
– Как поживаете?
– Возьми его, Мадрак! – кричит Анубис. Но Фрамин идет вперед, а Мадрак все бормочет и смотрит в окно.
Тогда Анубис поднимает перед собой собственный посох.
– Падший Ангел Седьмой Станции, уходи!
– Ты использовал мой старый титул, – говорит Фрамин. – Теперь я Ангел Дома Мертвых.
– Ты лжешь.
– О нет. Принц назначил меня на твою должность.
...Огромным усилием Сет высвобождает правую руку... Фрамин играет кулоном Исиды, и Анубис отступает.
– Мадрак, я приказываю тебе уничтожить его! – вопит он.
– Фрамина? – говорит Мадрак. – О нет, только не Фрамина. Он – хороший. Он – мой друг.
...Сет высвобождает правую лодыжку...
– Мадрак, раз ты не хочешь убивать Фрамина, задержи тогда Сета!
– ...Ты, кто мог быть нашим Отцом, кто, возможно, мог быть на Небесах... – нараспев произносит Мадрак.
Анубис рычит и наставляет свой посох, как оружие, на Фрамина:
– Не подходи, – и в голосе его страх. Но Фрамин делает еще шаг.
На него падает вспышка света, и красные лучи кулона гасят ее.
– Слишком поздно, пес, – смеется он. Анубис боком отступает к иллюминатору, возле которого стоит Мадрак.
Сет высвобождает левую лодыжку, растирает ее и встает.
– Ты уже мертв, – равнодушно говорит он. Но в этот момент Анубис натыкается на нож Мадрака, мягко входящий в его шею над ключицей.
– Я не хотел зла, – говорит Мадрак, – и пусть это отчасти искупит мою вину. Шакал сбил меня с пути. Я раскаиваюсь. Я дарю вам его смерть.
– Ты дурак? – говорит Фрамин. – Он был нужен живым.
Слезы текут по жирным щекам Мадрака. Кровь Анубиса хлещет красными струями на палубу. Сет медленно опускает голову и трет уставшие от огней глаза.
– Что делать теперь? – спрашивает Фрамин.
– ...Да святится имя Твое, если имеешь Ты имя и желаешь видеть ею святимым... – рыдает Мадрак.
Сет не отвечает. Он закрывает глаза и погружается в сон, которому суждено длиться долго. Много дней.
FEMINA ЕХ MACHINA[4]
...Она беременна. Она лежит на холодной панели машины, и стена палаты отодвинута. Провода опадают от ее головы и позвоночника, отбрасывая в прошлое ледяную логику, бесстрастные банки памяти, электронные блоки принуждения, питательные трубки. Она возвращается к жизни.
– Принц Гор...
– Мегра, полежи спокойно.
– ...Ты разрушил заклятье.