Когда о случаях людоедства стало известно на Большой земле, Маршал Советского Союза С.М. Буденный специальной радиограммой запросил подтверждения доложенным фактам. Видимо, только тогда «на верху» стало понятно, что скрывалось за числом 362 человек, обозначавшем количество партизан, умерших в 3‑м. 4‑м и 5‑м районах от длительного голодания в тяжелую зиму 1941–1942 гг. В результате сброски продовольствия всем отрядам в Крыму стали более регулярными. Так, по данным РО штаба Северо-Кавказского фронта, в период 7 апреля – 10 июня 1942 года в партизанский лес было произведено 80 самолетовылетов и в 474 грузовых парашютах ПДММ доставлено около 80 тонн продовольствия, 15 тонн оружия и боеприпасов, 340 комплектов обмундирования, медикаменты и перевязочный материал[222].
Искали и другие пути решения проблемы с продовольствием. 13 марта 1942 г. начальник 3‑го района Г. Л. Северский и комиссар района В. И. Никаноров обратились к командирам и комиссарам отрядов со специальным письмом[223], в котором просили разъяснить партизанам, что вопросы обеспечения продовольствием находятся в центре внимания командования – в Севастополь отправлено три группы связи, и есть сведения, что одной из них удалось перейти линию фронта, а также командование района готовит проведение ряда операций «по изъятию продовольствия у добровольцев, как у предателей Родины». Одновременно Северский и Никаноров потребовали активизировать охоту на оленей, косуль и муфлонов, активнее нападать на немецкие и румынские обозы, вывозящие из населенных пунктов продукты; обследовать в округе все мельницы, работающие на оккупантов, и изъять зерно и муку; принять меры по установлению связей с местным населением и через него организовать закупку продовольствия. Вообще, основываясь на многочисленных примерах, имеющих документальные подтверждения, следует отметить, что партизанское командование, несмотря на крайне тяжелое положение, постоянно требовало – продукты закупать по существующим ценам и только с согласия местного населения.
По данным А.А. Куликовского, за зиму 1941–1942 гг. в юго-восточной части Крыма каждая продоперация по деревням проходила с жертвами из-за засад татар и полицаев. Партизанами был изыскан новый метод добычи питания – путем уничтожения гужевого транспорта, и таким образом «за зимний период мы скушали 257 лошадей»[224].
На почве голода увеличивались случаи нарушения дисциплины и даже дезертирства. Так, если в ноябре-декабре из 2‑го Симферопольского отряда (городского) дезертировало 6 бойцов, то в марте-июне 1942 г. уже 14 человек. Из 1‑го Симферопольского городского отряда дезертировали 5 человек, из 3‑го Симферопольского сельского – 63 партизана[225]. У многих бойцов и в других отрядах появились симптомы подавленности, участились случаи дезертирства. Как вспоминал бывший партизанский командир Н.И. Дементьев, все 900 дней пробывший в крымском лесу: «Зимой 1941–1942 гг. быстро стало очень тяжело с едой. Наша группа моряков его меньше ощущала, потому что мы всегда были активными, и даже штаб кормили, часто выходили на Алуштинское шоссе и другие дороги, машины снабжения идут, мы их подбиваем, припасы у немцев забирали, особенно ценились шоколад и галеты немецкие. Лакомились. Хотя до оккупации в крымских лесах были подготовлены специальные продовольственные базы, они оказались разграблены еще в первые дни оккупации. Дело в том, что, несмотря на большую работу, проведенную обкомом партии, местными партийными и советскими органами не обошлось без ошибок. Так, продовольственные базы создавались близ населенных пунктов и проезжих дорог, поэтому вскоре большее их количество было разграблено. К примеру, в Севастопольском отряде за выдачу базы несет ответственность татарский националист Ибрагимов, в Алуштинском – некие Костя и Аблязис, они сбежали из отряда и выдали базы фашистам. В итоге были почти полностью разграблено продовольствие, предназначавшееся для Симферопольского, Ялтинского и 1‑го, 2‑го и 3‑го отрядов. Некоторым отрядам стало не хватать продовольствия почти с первых дней борьбы, и к концу декабря партизанские отряды начали испытывать настоящий голод. Это вообще страшное дело – в 3‑м Симферопольском отряде Макарова Павла Васильевича, где собралась городская интеллигенция, особенно тяжело пришлось. Так как воевать они оказались неспособны, многие помирали с голоду, я помню такие раздутые страшные тела, даже до людоедства дело дошло. Ели убитых…»[226].
224
Куликовский А.А. Партизаны Востока Крыма в годы Великой Отечественной войны / Фонд Феодосийского музея древностей. о/ф. Д. № 27 (Куликовский А.А.).
226
Воспоминания Н.А. Дементьева [Электронный ресурс] – Режим доступа:. https://iremember.ru/memoirs/partizani/dementev-nikolay-ivanovich/.