Так я и ушел в лес, и из 7‑ми секретарей обкома, ни один из них не нашел время и не проявил интереса к нашему делу, и чтобы со мной поговорить. Если бы Каранадзе мне не помогал, мы не имели бы ничего похожего на то, что сейчас мы имеем. Это было бы не организованное, а стихийно возникшее партизанское движение. Со всеми последствиями…»[289].
Выход в лес. 26 октября Штабу главного руководства, в состав которого входили, кроме Мокроусова, Мартынова и Сметанина, также помощник начальника штаба О.А. Мокроусова (супруга А.В. Мокроусова), начальник особого отдела И.Н. Казаков, начальник финансовой службы Я. Я. Казакевич, начальник медико-санитарной службы П.В. Михайленко, было приказано «со всем имуществом выехать в охотничий домик Крымского госзаповедника»[290]. Но реальность была не такой оперативной – функционеры немногочисленного ШГР добирались в район Центральной котловины Крымских гор, в помещения бывшего царского охотничьего домика и Козьмо-Демьяновского монастыря только к 4 ноября. 28 октября в лес прибыл командующий партизанским движением А.В. Мокроусов с начштаба И.К. Сметаниным. 31 октября на грузовике приехала П.В. Михайленко, 2 ноября после получения последних инструкций от В.С. Булатова и Г.Т. Каранадзе в заповедник добрались комиссар партизанского движения С.В. Мартынов и начальник особого отдела НКВД И.Н. Казаков. Только во второй половине дня 5 ноября сотрудники ШГР дошли до Бурлак-Кош, лесного урочища на северных склонах г. Черная. Об этом оставила воспоминания П. В. Михайленко: «Около двух часов дня снова пошел дождь со снегом. Мокроусов распорядился: всем, кому он скажет, собираться, через полчаса выходим. Нас было: Мокроусов, его жена, Мартынов, Казаков, Казакевич, Сметанин, Домнин и я… Взяли сухарей в вещмешки и карманы и вышли, а дорога – горы, овраги. Идти так тяжело, кажется, лопнет сердце… Мокроусов идет прекрасно, не отстает и его жена. Мартынов идет очень плохо, плохо идет и Сметанин. Жутко идет Казакевич под тяжестью своего мешка с деньгами. Учтя все хорошее и плохое, решила: мне все равно никто не поможет. Надо приспособиться и научиться ходить, закалить себя. Шли очень долго. Снегопад. Мокроусов остановился и сказал, что здесь будем ночевать… Приказано строить шалаши и ложиться спать. А ночь – год! 6 ноября. Утром – все покрылось снегом. У всех ужасный вид. К 10 часам пришел Бойко, назначенный комендантом. Пришли бойцы и повар. Нам натянули брезентовую палатку. Всем остальным предложили строить шалаши. Днем приходило много людей, докладывали командующему… В этот день по Романовской дороге со стороны Бешуя, Алушты в направлении Ялты уже пошли немецкие части...»[291]. В таких условиях начал функционировать Штаб главного руководства партизанским движением Крыма, который пробыл на склонах г. Черная до первого большого прочеса 2 декабря 1941 г., после чего вынужден был перейти в новый лагерь на юго-западном склоне г. Чатыр-Даг, известный Мокроусову со времен гражданской войны, где оставался до 19 января 1942 г.
C 28 октября (c момента введения на территории Крымской АCCP осадного положения) c явным отставанием от развивающихся событий личный состав партизанских отрядов перебазировывался из степных районов полуострова. Опоздание с выходом привело к тому, что совпартактив нескольких административных районов, зачисленный в партизанские отряды, так и не смог попасть в свои базовые лагеря, а некоторые отряды к местам дислокации пробивались с боями (Сакский, Сейтлерский отряды). В течение 12 суток (28.10.—8.11.1941 г.) основная часть партизанских отрядов, Штаб Главного Руководства и штабы партизанских районов вышли в районы боевого предназначения, где сразу же приступили к окончательному формированию, вооружению и сколачиванию подразделений. Партизанские отряды Южнобережья, севастопольской зоны и отряды Керченской группы выходили в места базирования по мере захвата их административных районов передовыми частями оккупантов. Последними прибыли на свои базы: 7 ноября – Керченский отряд им. Сталина и 8 ноября – Балаклавский партизанский отряд.
Выход партизанских отрядов на сборные пункты, а с них – на свои участки боевого предназначения начался только с введением в Крыму 28 октября осадного положения. В результате основная масса личного состава, особенно из отрядов, формировавшихся в степной части полуострова, до начала боевых действий не успела ознакомиться с местностью в зонах своих партизанских районов и установить необходимые связи с жителями ближайших населенных пунктов, а недостаточное знание местности, имеющей сложный рельеф, поставило отряды в чрезмерную зависимость от проводников.
289
Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 57.