– Порядок… – был короткий ответ.
– А большевики?
– Большевиков нет. В Новочеркасске – атаманская власть.
– А в Ростове?
– Немцы.
– Немцы, – повторяли добровольцы… – Немцы. И как же они? С казаками-то?
– Ничего. Работают вместе против большевиков.
Все это так не вязалось со всем, что говорили и что слышали, что исповедовали в Добровольческой Армии, как непреложную истину, что некоторое время в толпе добровольцев царило молчание. Ум не мог воспринять той истины, что базою армии становилась Украина, занятая немцами, и для борьбы с большевиками являлось необходимым заключить в той или иной форме соглашение с немцами. […] Эта база влияла не только в материальном отношении на операции против большевиков, но она оказала громадное моральное воздействие на казаков. Вид отлично одетых и дисциплинированных германских войск вернул казакам желание быть не хуже их»[24].
В распоряжении Донского правительства и командования Добровольческой армии оказались богатейшие военные склады Юго-Западного и отчасти Румынского фронтов, патронные и снарядные заводы, суконные фабрики.
В середине мая силы Донской армии достигали 17 тысяч организованных бойцов при 21 орудии и нескольких десятков пулеметов.
«Добровольческая Армия состояла […] почти исключительно из офицеров. В ее солдатских рядах стояли полковники и капитаны, командовавшие на войне батальонами и полками. В ней за солдат, кроме офицеров, были юноши-юнкера и мальчики-кадеты, и лишь изредка попадались старые солдаты, оставшиеся верными России. Это делало ее сильной духом в боях. Никакая другая часть не могла так наступать, не могла так блестяще решать самые сложные тактические задачи, так смело делать неудержимые лобовые атаки и так математически точно, по часам, делать самые сложные обходы. Она состояла из профессионалов военного дела, притом больше половины этих профессионалов прошли трехлетний практический курс на войне. В этом отношении она была подобна полкам старых времен, когда солдатское дело было ремеслом, и когда солдат воевал всю жизнь. Добровольцы этой эпохи в боевом отношении уподоблялись героям Фридриха Великого, суворовским чудо-богатырям, наполеоновской старой гвардии.
Но в большинстве добровольцы были изнежены предыдущей жизнью как офицеры, были избалованы и потому сильно страдали от невзгод похода, легко заболевали. Строго, сурово дисциплинированные в строю и в бою, они позволяли себе “сметь свое суждение иметь” вне строя – и служба охраны, разведки, караульная служба и особенно внутренний порядок в частях были невысоки…»[25]
Особенно стоит отметить, что «по понятиям народа, армия была кадетская и в политическом и в буквальном значении этого слова, буржуйская, господская, помещичья – и ее враги, большевики, при своей агитации против нее это все использовали. Армия вела к проклятому царизму, армия шла против пролетариата, стремилась восстановить прежние отношения между слугами и господами, вернуть под офицерскую палку, снова отдать помещикам землю».
Это была одна из причин того, что «армия в крестьянских селах и деревнях была встречаема недружелюбно».
Кроме того, «присутствие в ней офицеров разных полков и понятий вносило политический сумбур в ее ряды. Это усиливалось еще тем, что при армии двигалось много партийных вождей, бывших членов Государственной Думы, писателей и публицистов, тех людей, которых однажды, на походе, Корнилов весьма метко назвал обломками политического хлама. В армию внесена была политика, а политика исключает армию, как армия исключает политику»[26].
Однако казаки пока не стремились к походу на Москву, и спорные вопросы с советской властью они пытались уладить мирно.
Командующим Северо-Кавказского военного округа был назначен генерал-лейтенант Андрей Евгеньевич Снесарев, о котором необходимо сказать особо. Сын священника, выпускник Николаевской академии Генерального штаба, георгиевский кавалер, любимец солдат и офицеров, известный ученый-востоковед, военный аналитик и теоретик. Новую власть он не приветствовал. И ему была прямая дорога в белое движение. Но наступали немецкие войска, а противостояли им только красноармейцы. Поэтому для Снесарева выбора не было. Правда, при вступлении в Красную армию он предлагал направлять ее только против внешней силы и не использовать во внутренней борьбе. Ведь на той стороне фронта были сослуживцы и близкие. Корнилов был крестным отцом его детей. Но это предложение после обсуждения в Реввоенсовете не было принято. И все же приобретение такого авторитетного полководца для Красной армии имело громадное значение. В том числе для привлечения других военных руководителей. Снесарев по-военному грамотно организовал оборону полуокруженного Царицына. Но произошло недопонимание с большевистским руководством в лице Сталина и Ворошилова. Боевой генерал прекрасно видел все недостатки штатских в военном деле и говорил то, что думал. К тому же, он, может быть, единственный, кто не снял генеральский мундир с погонами и лампасами. Московская власть разрешила конфликт переводом Андрея Евгеньевича на Западный фронт. Но, без сомнения, становление военных талантов и Сталина, и Ворошилова начиналось с горьких уроков генерала Снесарева.