Или играем с ЦСКА. Выхожу против Володи Пономарева, игрока сборной, очень быстрого. Тот же Тищенко ко мне подходит: «Не подпускай его к себе, договорись с Амбарцумяном: только он на тебя бросается, ты с ним в “стеночку” – раз, и набираешь. Пока Володька развернулся – тебя уже нет».
И все работало, потому что мы понимали, какие люди нам это говорят. Такой опыт громадный! Вот что такое преемственность. А кто сейчас Дзюбе подскажет, когда он зацикливается на чем-то одном – и не получается? Талант-то потрясающий!
Не думаю, что он выйдет на новый уровень. Характер иногда показывает, но побольше двигайся! Как он прыгает – с таким-то ростом, фигурой, с шикарной фактурой? Прыгни, локоточки поставь, кому-нибудь засади. Вместо этого он все время валяется на земле. Так не годится. Думаю, что ничего у него уже не получится…[7]
В 1962-м, после чемпионства, «Спартак» дал мне однокомнатную квартиру на проспекте Вернадского. Это было еще до женитьбы. До того жил в коммуналке. Хотел с родителями в квартиру въехать, но Николай Петрович говорит:
– Ну какие родители? Тебе надо отдыхать. Поживешь один, а там видно будет.
В то время получить квартиру было великим счастьем. «Спартак» мне их дал три. Команда была бедная, но руководство Москвы болело за «Спартак» и делало для игроков все, что возможно.
У меня всегда было много прозвищ. О том, как называли болельщики, уже говорил. Симонян любя звал – Рейнгольдик. Логофет почему-то прозвал Кисой. А Маслаченко – Рексом. Потому что быстрый. Однажды от него я и убежал. Прямо на поле.
Выходим на разминку перед матчем против «Динамо». Маслак говорит:
– У меня мандраж какой-то, побейте.
В один из эпизодов он мяч отбивает, и я метров с шести ему как дал в самый лобешник! Кепка у него была красивая, букле, в Столешниковом покупал, – в «девятку» влетает.
И он за мной припустил! Сто тысяч смотрят, я от него несусь. Поди догони. В это время Николай Петрович выходит из раздевалки, садится на трибунку там, где раньше сидели запасные, очки протирает, смотрит – и ничего понять не может. Мы бежим по гаревой, команда по пустым воротам бьет.
– Никит, – спрашивает он Симоняна, – а что эти два м…ка делают, Маслаченко с Рейнгольдом?
Тут выходит судья, Ваня Лукьянов, хороший арбитр был! Дает нам свисток построиться в тоннеле, а я в песочную яму встал. Лукьянов говорит:
– Не могу вас вывести – Рейнгольда нет, давайте его сюда.
– Иди, не трону! – орет мне Маслаченко. Я подошел, он мне на ухо говорит: – Забьешь – я забыл.
В итоге зарабатываю пенальти, и мы выигрываем. Лева, Лев Иваныч, при выходе один на один двинул так, что меня нашатырем откачивали. Я вправо его обкидываю, и он мне двумя руками как дал! Глаза открываю – и в это время Геша Логофет бьет пенальти. Забивает и кричит:
– Тащи, Вася!
Яшину, лучшему вратарю мира! Лева взял мяч из пустых ворот – и как засадил! Только по Логофету промахнулся и попал в Славку Амбарцумяна, а рикошетом от того – в Гилю Хусаинова. Тот поворачивается:
– Лева, ну я-то здесь при чем?
– Да ты вообще шпана!
Но на Яшина никто обид не держал. Идем в автобусы, он мне в коридоре говорит:
– Валер, понимаю – больно, я не прав. Ну, это футбол.
– Лев Иваныч, о чем речь? Все нормально!
– Но этот хам Логофет! Какой я на … Вася!
И все это было совершенно по-футбольному. А Яшин перед тем за нас ездил во Францию играть, и мы с ним в одном номере жили.
Нет, в спартаковской форме он на те игры не выходил. «Спартак», усиленный Яшиным и Витей Понедельником, поехал на один матч как сборная Москвы. Первый тайм Лева стоял, второй – Маслак. В номере у Яшина было три блока «Беломора», и он смолил папиросы одну за другой. И говорил:
– Кури, Валера, я знаю, что ты куришь.
– Да как можно, Лев Иваныч!
– Кури, твою мать, сюда никто не зайдет.
Понедельник, кстати, в «Спартак» из Ростова и перешел ненадолго, мы с ним в паре были. Но астма его замучила, и Витя закончил, так и не сыграв за нас ни одного официального матча.
В 1962-м Маслаченко долго не разрешали перейти из «Локомотива» в «Спартак». Скандал был, работники ЦК даже подключились. Но Николай Петрович был вхож к Суслову, и на таком уровне решалось все. Думаю, если бы Маслаченко тогда не пришел – чемпионами бы не стали. Вратарь от бога! При этом как цапля – все пальцы от переломов гнутые. А хватка – мертвая.
Володька правильно рассказывал, что через своего тестя, влиятельного человека, помогал вернуть Старостина после его увольнения из «Спартака» в 1965-м. Так и было. Профсоюзы накатили на Николая Петровича, убрали его. Назначили Сосульникова, партизана какого-то. Потом вдруг пришел Петя Болотников, марафонец, олимпийский чемпион.
7
Тут Рейнгольд с прогнозом ошибся. Но на новый уровень Дзюба вышел не в «Спартаке», а в «Зените».