Он сел за руль, отпустил тормоз и дал знак Крису, чтобы он толкнул машину: «Haremos la vuelta»[24].
Джейн осталась в машине — она оцепенела от пережитой опасности. Бесконечное путешествие с младенцем, который высасывал из нее все силы, измотало ее до последней степени. Она только иногда оборачивалась, чтобы покрепче закутать малыша. Человек за рулем ловко вырулил к безопасной стороне дороги и повернул обратно, в сторону Вилья Овеха.
Он включил двигатель. Звук был вполне приличный, колеса завертелись. Крис смотрел, как машина — с женой, багажом и младенцем — отъезжает все дальше, вот уже их разделяют пятьдесят ярдов. Он чересчур устал, ему даже не было страшно, что они исчезнут навсегда и он останется один-одинешенек среди этих мрачных вершин. Он закурил сигарету, несмотря на порывистый, шальной ветер, и еще успел подумать, что, случись это в обычное время, ему нипочем бы не прикурить.
Машина остановилась, затем снова поползла вперед, человек за рулем попытался переключить скорость, и снова раздался режущий уши скрежет стальных дисков внутри. Он остановил машину, высунулся из окна и взглянул на Криса снисходительно и грустно. Не снимая руки с руля, он впервые обратился к Крису по-английски, хотя и с явным немецким акцентом. Ухмыльнувшись, он заговорил высоким голосом, нараспев, и эти ритмические модуляции, как телеграфный код несчастья, потом еще долго преследовали Криса:
— Англия, а вашей машине капут!
— Вам повезло, Англия, я хозяин гаража в Вилья Овеха. И буксирный канат из моего багажника дотащит вас туда за пять минут. Зовут меня Газман — позволяю себе представиться. Если бы я не проезжал мимо и не видел вашего крушения, вы бы, пожалуй, ждали всю ночь, ведь это самая заброшенная дорога в Иберии Я здесь проезжаю только раз в неделю, так что вам вдвое повезло. Я езжу в соседний город осматривать свой второй гараж, чтобы утвердиться, что испанец, которого я туда поместил, не слишком меня обманывает. Он мой друг, насколько мне возможно иметь друга в этой стране, где благодаря непредвиденным обстоятельствам я провел почти столько же лет, как и в своей родной Германии. Но я нашел, что мой второй гараж не находится в беспорядке. Испанцы хорошие механики, весьма переимчивый народ. Даже не меняя запасных частей, они гениально пускают мотор в действие — конечно, при такой системе он не может действовать долго и опять выходит из строя. Но все же они знают свое дело. Я передал этим механикам все свои знания, и один в ответ на это увез свои знания в Мадрид, где, не сомневаюсь, он нашел прекрасное место, негодный и неблагодарный человек. Он был самый головастый из них, что же ему еще оставалось делать, кроме как провести меня? Я бы так же поступил на его месте. Другие, те просто дураки, что не удирают с моей ученостью. Так они никогда не достигнут вершины благополучия. Впрочем, они мне тоже не особенно нужны. Но мы хорошо починим вашу машину, как только попадем в город, не бойтесь, пожалуйста.
Говорите, ей всего три месяца? Эх, Англия, ни одна немецкая машина не стала бы такой гадкой девчонкой через три месяца. Этот «фольксваген» у меня уже два года, и ни один шарик и винтик не тронулся с места. Я никогда не хвастаюсь про себя самого, но «фольксваген» — добрая машина, которая заслуживает доверия каждого разумного человека. Она сделана с умом. Она быстрая и прочная, у нее отличный честный мотор, сразу слышно, что с ним еще тысячу лет можете колесить по этим горам. Даже в самые палящие дни я люблю ехать с закрытыми-запертыми окнами, слушая, как машина скользит вперед быстро, как довольная кошка-самка. Я растекаюсь потом, но звук мотора прекрасен. У хорошей машины, если что не в порядке, вы просто снимаете капот, и все ее внутренности прямо перед вами — все открыто для глаза и для гаечного ключа. А ваши английские машины очень трудны для обработки. Когда ослабла гайка или болт, или труба лопнула, вы если и не обожжете пальцы, то наверняка вывернете руку, стараясь добраться до вредного места. Как будто ваши конструкторы прячут все нарочно. По какой причине? Разумной причины нет для такой широко распространенной в народе машины. Машина должна легко открываться и сразу пониматься. А с другой стороны — вы не можете утверждать, что раз машина новая, то с ней ничего не случится. Пусть даже английская машина, это нереалистично! Вы должны сказать: эта машина новая, поэтому я не должен допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Машина — такое же разумное человеческое существо, как вы сами.
Спасибо. Я всегда был алкоголиком на английские сигареты, так же как и на английский язык. Табак более тонкий, чем варварские ароматы Испании. Язык — это наши лучшие способы связи, и когда я встречаю путешественников вроде вас, я их использую для практики.