— Что случилось?
— Почему обязательно что-то должно случиться?
— Но вы же отказались от плана, который мы вместе разработали.
— Чепуха! Просто не к чему мне по руднику в компании разгуливать. Я не дама, требующая сопровождения. Народу у вас не хватает, план не выполняете, а со мной то одни отрываются, то другие.
— Не понимаю. Твоя работа в интересах рудника, — переходя на «ты», видимо, чтобы ликвидировать возникший было между ними холодок, возразил Польников. — Подумаешь, если на пару часов оторвется горный мастер. Походит с тобой, покажет. Посоветуетесь. Быстрее все станет ясным.
— Нет. Меня такие экскурсии не устраивают, — отрезал Тарасов. — Первое представление о руднике у меня есть, и на пару часов, как ты говоришь, я в шахту спускаться не собираюсь. Мне там работать надо, — Что же ты хочешь?
— Вместо взвода сопровождающих прошу дать какого-нибудь немудрящего проводника — одного, лучше из стариков; они знают не только новые, но и старые выработки. Да и тот нужен мне ненадолго.
— Что же, ты начальство, сам и решай, — ответил Польников.
— А как с проводником?
— Поищем.
В разговор вмешался посетитель, сидевший около директорского стола и с явным интересом прислушивавшийся к беседе.
— Вот, поди, Иван Васильевич, как раз для меня самая подходящая работа. Похожу с вашим гостем по старым дыркам. Лучше меня их на всем Кара-Кызе едва ли кто знает.
Польников оживился.
— А нетрудно вам будет за товарищем Тарасовым поспевать? Он ведь быстрый, да и норовистый.
— Почему. Не в цирк пойдем, в шахту. Что знаю, покажу. Вперегонки там бегать не место, а норова и у меня на троих хватит.
— Простите, а вы кто будете? — заинтересовался Тарасов.
— Устиновы мы, я то есть. Почитай, всю жизнь на этих шахтах проработал. С подручного мальчика начал, до штейгера дослужился да провоевал в округе лет пять. Правда, из того стажа еще года два надо выбросить: то от хозяев, то от белых скрывался либо у околоточного в темной сидел. А теперь, видишь, говорят, не гожусь. То ли возрастом, то ли рылом, стало быть, не вышел.
— Зачем же так, товарищ Устинов, — перебил его Польников. — Вопрос о вашем уходе на пенсию решал не я один, а и партийная ячейка, и местком. В контору вы идти не хотите, да и работы тут для вас пока подходящей нет, а в шахте по возрасту трудновато.
— Но без дела-то я все равно не могу, хотя бы и так было.
— Найдем что-нибудь.
— Когда это еще будет.
— Иван Васильевич, — вмешался Тарасов, — верно, прикомандируй мне Устинова. Пожалуй, он и есть тот человек, которого мне здесь не хватает.
— Смотри, если хочешь, ладно, — нехотя согласился Польников.
— И еще раз прошу. Дай команду, чтобы за мной никто не таскался. Если понадобится, я дорогу найду и к главному инженеру, и ко всем другим. А тебя самого каждый вечер и кое-когда по утрам вижу.
С той поры Тарасов и Устинов почти не разлучались, хотя старик действительно оказался норовистым. Когда поселок только просыпался, они уже встречались у какой-нибудь шахты и, едва обменявшись приветствиями, начинали спуск.
Помимо обязанностей проводника на Устинове лежала заправка шахтерских ламп, он же подготовлял и несложный инструмент, который они брали с собой.
Тарасов любил ходить с геологическим молотком и зубилом. Молоток был для него самым удобным, а главное, привычным инструментом. Его делают из отличной стали. Одну сторону заостряют, а другую оставляют квадратной, как у обычного слесарного молотка. Только отверстие для деревянной ручки длиной шестьдесят— семьдесят сантиметров вырубается строго по центру тяжести. Длинная ручка позволяет нанести сильный удар с размаху или воспользоваться молотком, как крючком, которым можно залезть в такие места, куда не достанешь рукой. А если сделать на ручке деления через каждые пять — десять сантиметров, то она может служить еще и для приблизительных измерений. Широкое зубило незаменимо при расчистке стен и кровли выработок от пыли, копоти, окисленных кусков породы.
При помощи этих простых инструментов геолог старался видеть действительное строение горных пород, по которым шла выработка, а при надобности брал пробы.
Существует целая наука об опробовании и испытании полезных ископаемых. Чаще всего первую разведочную пробу берут простым отбором на глаз наиболее типичных кусков руды. Такая проба называется штуфной[9]. Она служит только для решения вопроса, есть ли здесь искомый полезный материал.