Кстати, после первых стрельб на дистанции 40–60 кабельтовых, давших изрядный разброс снарядов по расстоянию, самое серьезное внимание было обращено на выверку и сличение дальномеров. И на очередной тренировке, состоявшейся 21 апреля, получили уже весьма недурственные результаты с очень даже приличным процентом попаданий. А по израсходовании практических чугунных снарядов Небогатов разрешил пустить на тренировочные нужды фугасные, запас которых имелся на транспортах. При этом, переосмыслив владивостокский опыт, для учебных стрельб отобрали наиболее проблемные партии взрывателей — образованию пробоин в щитах и, соответственно, оценке реальной результативности огня их вероятное несрабатывание помехой не являлось.
Увы, старых надежных взрывателей для оснащения ими фугасов на эскадре не имелось. Но зато удалось по примеру 1-й эскадры начать их переснаряжение бездымным порохом. По предложению уже Великого князя Александра Михайловича новое содержимое для снарядов брали… из их же зарядов. А точнее, снова из их дополнительного запаса на транспортных судах. Из 105 килограмм одного 305-мм заряда, к примеру, выходила начинка для примерно полутора десятков фугасных снарядов того же калибра[59].
Практиковались в своем деле не только артиллеристы, но и рулевые со штурманами. Так, уже после прохождения Гибралтара эскадра постоянно шла ночью, выключив ходовые огни и палубное освещение, с одними лишь кильватерными огнями. Совершенствовали навыки трюмные команды, «притираясь» к подведомственной машинерии на новых кораблях или поддерживая ее нормальную работу в долгом походе на «ветеранах» эскадры. Особое внимание механики уделяли снижению расхода угля, считая это крайне важным в преддверии близящегося прорыва к Владивостоку, когда эскадра пойдет уже без обширной «свиты» пароходов-снабженцев. На броненосцах береговой обороны, к примеру, его потребление при движении экономическим ходом удалось сократить с первоначальных 36–42 тонн в сутки до 32[60].
Немало сил приложил Небогатов для создания на эскадре нормального психологического климата и, в частности, искоренения «мордобоя». Нарушителей данной установки, как правило, заключали под арест с приставлением часового, а двое наиболее рьяных «дантистов» решениями специально созывавшихся судов и вовсе были списаны с кораблей и отправлены обратно в Россию[61].
Последняя стоянка, на которой перед финальным рывком насколько можно тщательно перебрали механизмы и пополнили запасы, имела место у берегов Аннама в бухте Ван-Фонг и завершилась 5 мая. А «крайняя» погрузка угля состоялась уже почти на траверзе южной оконечности острова Кюсю, после чего эскадру покинули все угольные транспорты и прочие тихоходные суда снабжения.
Идти во Владивосток на собрании флагманов эскадры решено было через Сангарский пролив. Изначально составленный штабом эскадры план похода через более отдаленный пролив Лаперуза был отвергнут по причине «прожорливости» главных механизмов новейших броненосцев типа «Бородино». Несмотря на все усилия машинистов и кочегаров, дальность их плавания экономическим ходом с близким к полному запасом угля в 1250 тонн не превышала 2500 миль[62]. Да и включенные в эскадру черноморские корабли, как и броненосцы береговой обороны, тоже вообще-то недалеко ушли от этого значения. Еще меньше был запас хода миноносцев — и поэтому их, разбитых на «смены» по четыре корабля, на части пути поочередно вели на буксирах «Русь» и все три эскадренных транспорта. А с учетом необходимости сбережения резерва топлива на движение полными ходами при возможной встрече с противником это ограничивало доступные варианты лишь Цусимским и Сангарским проливами.
Но по донесениям разведки, которые в итоге вполне подтвердились, Того со всеми своими силами ждал русских как раз на кратчайшем пути — у острова Цусима. А Небогатов видел своей главной задачей доставить вверенные ему корабли командующему флотом Тихого океана Скрыдлову, а не ввязываться в драку со всем японским Объединенным флотом с ходу после длительного и непростого плавания. И к тому же с проблемным, как выяснилось, боекомплектом орудий. Поэтому проход через Сангарский пролив был признан в сложившихся условиях наиболее оптимальным вариантом. Да и опыт Владивостокского отряда крейсеров, во время своего тихоокеанского похода дважды без особых проблем форсировавших этот пролив, к такому решению весьма располагал.
вернуться
Фугасные снаряды для учебных стрельб Небогатов разрешил использовать на своем отряде и в нашем мире, а вот Рожественский на вверенной ему эскадре — нет. А что касается деяний, приписываемых здесь Фелькерзаму, то он еще в 1903 году докладывал о необходимости введения состязательной стрельбы для определения реальной эффективности артиллерии (В. Ю. Грибовский. И. И. Черников, книга «Броненосец „Адмирал Ушаков“», страницы 167–168). Но про его увлечение скорострельностью — скорее все же авторский домысел. В отряде Небогатова, к примеру, от увеличения темпа стрельбы в процессе боевой подготовки в действительности все же отказались.
Что же до типа и массы взрывчатых веществ, которыми снаряжались русские снаряды, то здесь на самом деле есть ряд разночтений между различными источниками. Так, В. Ю. Грибовский и И. И. Черников в книге на «Броненосец „Адмирал Ушаков“» на странице 98 пишут следующее:
«Стальные бронебойные и фугасные 254-мм снаряды снаряжались пироксилином. Масса разрывного снаряда составляла 1,3 % от массы бронебойного и 2,9 % от массы фугасного снаряда. По количеству и качеству взрывчатого вещества (6,7 кг) 254-мм фугасный снаряд был самым мощным в отечественной морской артиллерии (305-мм снаряды снаряжались 6 кг бездымного пороха)».
Похоже, что эти цифры были взяты указанным дуэтом авторов у С. И. Титушкина, данные которого по массе взрывчатки в снарядах русской морской артиллерии следующие (через дробь — бронебойные/фугасные):
305 мм — 4,3/6,0 кг (снаряд — 331,7 кг);
254 мм — 2,9/6,71 кг (снаряд — 225,2 кг);
203 мм — 1,47/2,42 кг (снаряд — 87,8 кг);
152 мм — 0,53 кг/1,0 кг (снаряд — 41,46 кг).
Также Титушкин обобщенно называет влажный пироксилин как ВВ для снаряжения всех видов снарядов.
Между тем Широкорад говорит о том, что применявшийся в орудиях 254х50 фугасный снаряд «старого чертежа» (то есть изготовления 1895–1903 годов), унифицированный с орудиями 254х45, имел заряд ВВ массой 8,3 кг, не уточняя его тип. А фугасные и бронебойные снаряды «старого чертежа» для орудий 305х40 по его данным имели массу взрывчатки в них (опять же неназываемой) 12,4 и 5,3 кг соответственно.
Судя по всему, две последние цифры Широкорад взял из такого источника, как «Альбом снарядов морской артиллерии 1941 г. Таблицы боевых припасов морской артиллерии ТБП-40, 1941 г.». По крайней мере, на тамошних чертежах 12-дюймовых снарядов фигурируют именно они.
Одновременно про снаряды для пушек 152х45 Широкорад пишет, что первоначально все их снаряды имели вес около 41,4 кг. При этом бронебойный снаряд «старого чертежа» имел длину 2,8 калибра и содержал 1,23 кг мелинита, взрыватель 11ДМ. Фугасный стальной снаряд «старого чертежа» длиной 3 калибра содержал 2,713 кгтротила, взрыватель 9ДТ. Кроме того, упоминает он снаряды обыкновенного чугуна длиной 3,25 калибра с 1,365 кг черного пороха и ударной трубкой образца 1884 года.
Но только вот общеизвестен тот факт, что тротилом русские снаряды стали снаряжать лишь после русско-японской войны. По данным Рдутловского первые опытные работы в этом направлении состоялись только в 1906–1907 годах. А взрыватели 11ДМ и 9ДТ применялись в снарядах «сухопутного» Главного артиллерийского управления, но не Морского ведомства, хотя сами снаряды (6- и 10-дюймовые, снаряженные влажным пироксилином) и брались во время войны из наличия последнего. Причем взрыватель 9ДТ — исключительно в фугасных тротиловых снарядах 6-дюймовых береговых пушек Канэ (еще раз, такие снаряды появились лишь после войны). И именно «сухопутчики», а не моряки, ограниченно использовали снаряды, снаряженные мелинитом.
Поэтому очень похоже, что насчет типа и веса «начинки» снарядов «старого образца» в их «доцусимском» исполнении прав все же именно Титушкин. А данные из альбома 1941 года, вероятно, относятся к снарядам хоть и «старого чертежа», но уже в послевоенном снаряжении, с заменой пироксилина тротилом.
вернуться
Именно так, без лишней иллюминации, ходил отряд Небогатова и в реальности, что выгодно отличало его от эскадры Рожественского.
Про принимаемые меры по снижению расхода угля — тоже правда. И это, по мнению автора, опять-таки большой плюс в копилку командирских качеств Николая Ивановича. Особенно в сравнении с лобовым требованием Зиновия Петровича, невзирая на официальное предупреждение МТК о недопустимости приема грузов в помещения выше ватерлинии на броненосцы типа «Бородино», грузить на них уголь «от забора и до обеда» и во все доступные места. А потом иметь в бою вусмерть перегруженные корабли с катастрофически низкими показателями остойчивости.
вернуться
Насчет отношения Небогатова к «мордобою» автор не кривит душой. В. Ю. Грибовский и И. И. Черников в книге «Адмирал Ушаков» на страницах 186–187 приводят пример, когда именно так, пятидневным арестом в каюте с приставлением часового, был наказан за объявленный в приказе от 23 апреля 1905 года «постыдным поступком» удар по лицу машиниста катера Ф. Ф. Щербакова лейтенант А. П. Мордвинов с крейсера «Владимир Мономах». Говорят эти авторы и о случаях судебных разбирательств в отношении любителей постучать кулаком по матросским лицам.
вернуться
В реальности по рапорту Рожественского дальность плавания «бородинцев» оценивалась в 1900 миль при 1100 тоннах угля и скорости 9,25-9,5 узла. Однако здесь предполагается, что предпринятые Небогатовым усилия по повышению экономичности машинно-котельных установок его кораблей смогли несколько повысить это значение.