После этого на переговоры с гражданами был послан бан Роланд, который по прибытии передал королевское предложение, что они смогут вызволить своих сограждан из тюрьмы не иначе, как если передадут под охрану короля не менее двенадцати заложников, которых выберет сам король. Сплитчане же, вынужденные к тому крайней необходимостью, подчинились воле короля. И когда король с королевой проходили через Славонию и расположились в укреплении, которое называется Бихач[438], сплитчане отправили с архидиаконом, Дуимом Кассарием и Николаем Дуимом двенадцать мальчиков. Придя туда в день святой Пасхи, они передали мальчиков в руки короля и королевы, получив там в качестве комита, согласно выбору граждан, вышеназванного бана Роланда[439]. А король с королевой радостно приняли мальчиков, обещая милостиво обращаться с ними и не задерживать их надолго. И таким образом пленники, которые почти два года отбывали незаслуженное наказание в тюрьме, были освобождены и вернулись домой.
Полагая, что пора уже рассказать о смерти архиепископа Рогерия, мы возвращаемся к главной линии повествования.
Он правил в течение почти шестнадцати лет. Под конец заболев подагрой, он почти два года был прикован к одру болезни и мог двигаться не иначе как с чужой помощью. В конце концов ноги его отекли, стали кровоточить и загноились, так что он потерял способность управлять всеми своими членами, и ему повиновался только язык. Когда же всякая надежда на выздоровление оставила его, он, чувствуя, что настает его последний день, пригласил некоторых из старейшин капитула и города и в их присутствии составил завещание. Он отказал все свое имущество — серебро, книги и одежды — племянникам и служителям, за исключением двух серебряных сосудов и двух золотых перстней, которые он оставил церкви в память о себе. Капитулу же он передал один серебряный вызолоченный кубок и несколько металлических тазов и распорядился употребить некоторую сумму денег на помин своей души; он наказал своим душеприказчикам распродать все плоды, вино, лошадей и все, что осталось в доме, и выплатить некоторые его долги. Однако архидиакон выступил против этого, говоря, что по закону прелат не должен составлять завещание, разве только в тех случаях, когда речь идет о вещах, нажитых за пределами церковной деятельности. Но граждане, движимые состраданием, позволили ему изъявить свою волю.
При своей жизни он посвятил в сплитской церковной провинции следующих епископов — господина Иоанна Скрадинского и господина Ладислава Книнского. Господин Колумбан[440] был посвящен в Римской курии, но по прибытии принес ему согласно обычаю и митрополичьему праву присягу. Посвятил он также епископа хварского Доброния.
Умер он на восемнадцатый день перед майскими календами 1266 года Господа[441]. Он наказал, чтобы его похоронили рядом с господином Кресценцием[442] перед вратами главной церкви Сплита — св. Домния.
442
Кресценций — см. прим. 152. В HSM имеется запись о том, что после смерти тело архиепископа Кресценция было помещено в «мраморный саркофаг при входе в церковь св. Домния с северной стороны» (HSM, р. 113).